Нефритовая орхидея императрицы Цыси - Юлия Алейникова

— Что будем делать — сюда вызовем? Или к нему смотаться? — Дима всячески демонстрировал готовность действовать.

— Сюда, наверное, лучше, но к нему быстрее. Знаешь, я сам с ним встречусь. Что нам о нем известно?

— Все: телефон, адрес, место работы. Отец Шумиловой все сообщил.

За столом, заваленным папками и бумагами, сидел потный упитанный парень с рыжеватой бородкой. Подперев ладонью взмокший от жары и трудового усердия лоб, он убеждал кого-то по телефону:

— Послушайте, но тарифы устанавливаю не я и даже не компания… А вы знаете, сколько мы платим?.. Сроки растаможки, наоборот, сократились. Абсолютно уверен. Разумеется, вы же знаете.

Максим решил, что услышал достаточно, кашлянул и негромко постучал костяшками пальцев по открытой двери.

Бочаров сморщился, глазами попросил прощения и указал на стул у заваленного бумагами рабочего стола. Минуты через три он закончил разговор и повернулся к Максиму.

— Здравствуйте. Капитан Родионов, Максим Владимирович. Уголовный розыск.

— Ах да, — протянул Бочаров. — Алиса говорила.

— Алиса? Терехина? — ощущая легкое покалывание в ладонях, переспросил Максим.

— Да, она час назад приезжала с каким-то типом, кажется, чьим-то братом.

— С братом? — Максим старался, чтобы голос звучал подчеркнуто спокойно. — С Владиславом Нестеровым, братом Полины Изотовой?

— Да, вроде с ним. Высокий такой, подтянутый.

— И зачем они к вам приезжали? — борясь с желанием немедленно броситься на поиски Терехиной, продолжал Максим.

— Алиса откуда-то узнала, что в последнее время я пытался помириться с Лизой, и вот…

— Хотела выяснить, имеете ли вы отношение к убийству Шумиловой?

Денис Бочаров вздрогнул.

— Да.

— И как, имеете? — все тем же противным тоном поинтересовался Максим.

— Нет, конечно! Я и о гибели Лизиной от Алисы услышал!

— Но за Шумиловой вы действительно следили?

— Нет. — Бочаров говорил с Максимом вяло, не то что пять минут назад с клиентом. — Я не следил, просто пытался с ней поговорить. Ждал возле дома и возле работы. Хотел подвезти, приглашал поужинать.

— С чего вдруг такой интерес? Вы же, насколько я знаю, давно разбежались, и вроде не без причины.

— Да, это правда. Но, знаете, мы довольно долго жили вместе, фактически как семья, и я… — Он снова засмущался, заерзал в кресле, отводя глаза. — В общем, я хотел помириться.

— Это я понял, но не понял почему. — Максим не дал ему уйти от ответа.

— Просто мне ее не хватало. Недавно я получил повышение и подумал, что было бы неплохо помириться. И вообще оформить как-то…

— А почему вы не хотели сделать это год назад? Насколько я понимаю, Шумилову ваше служебное положение полностью устраивало, и инициатором расставания была не она.

— Да нет, это она ушла, потому что я не захотел расписываться. То есть не я, а мама. Как бы вам это объяснить? Мама частично оплачивала нашу квартиру и…

Да, Денис Бочаров был человеком не очень решительным. Точнее, слабовольным. Еще точнее, размазней. Такой вряд ли мог убить бывшую сожительницу, да еще так жестоко. Скорее уж ее прикончила бы мамочка, узнав, что сынуля решил жениться без ее благословения.

— Мама сказала, что мне рано жениться, потому что я даже на квартиру не могу заработать. Вот я и подумал, что, если бы мы с Лизой взяли ипотеку, она бы отстала и я смог бы сделать Лизе предложение. Лиза хорошо зарабатывала, ей бы точно дали ипотеку. А мне мама все равно не разрешила бы взять кредит. — Да, это объяснение давалось Денису нелегко. — Но Лиза все не так поняла. Сказала, что не собирается плясать под дудку моей хитрой мамаши, пусть она мне другую дуру найдет. В общем, так все и вышло. Но теперь, понимаете, все изменилось! Я уже не завишу от мамы и решил помириться с Лизой. Но она очень обиделась, не хотела со мной разговаривать. Я ее знаю: ее надо долго уговаривать, тогда она простит. И я уговаривал. Она делала вид, что меня не замечает, а я все равно ее встречал.

Денис Бочаров, очевидно, считал подобное поведение проявлением мужественности и силы духа.

— А еще, знаете, я купил новую машину. Думаю, ей было приятно похвастать перед подругами, что за ней ухаживает состоятельный человек.

— Что вы делали восемнадцатого июня, в пятницу вечером?

— Ничего, на даче был с родителями. В городе жара, а там хоть речка, — снова скис Бочаров.

— Свидетели есть, кроме родителей?

— Соседи. Они вечером шашлыки жарили, а я у забора в гамаке читал, они меня тоже пригласили.

— В котором часу это было?

— Наверное, около девяти. До этого я огород родителям поливал, а разошлись мы уже за полночь.

— Имена и координаты соседей. — Максим раскрыл блокнот.

Бочаров покорно продиктовал телефоны.

— Максим Владимирович? — пропел в трубке нежный, почти детский голосок. Телефон зазвонил, когда Максим спускался из офиса Бочарова. От неожиданности он споткнулся и едва не полетел по лестнице кубарем.

— Максим Владимирович, я звоню сообщить, что узнала, кому принадлежит та самая машина, что следила за Лизой. Это машина Дениса Бочарова, бывшего Лизиного парня. Помните, я вам о нем рассказывала?

— И как же вы это выяснили?

Он уже был на улице, и морской бриз с причала помог хоть немного успокоиться. А что толку кричать? Надо ее как-нибудь проучить. Вот только как?

— Узнала совершенно случайно. Но мне кажется, Денис совсем ни при чем, он в тот день был с родителями на даче.

— А на работу к нему вы ездили тоже случайно? — Нет, все-таки сдержать раздражение никак не получалось. — И Нестерова случайно встретили на улице?

— А, вы уже разговаривали с Денисом! — ничуть не смутилась Алиса Терехина. — Нет, это Влад меня нашел, а уже потом мы вычислили Дениса.

Очевидно, она ожидала похвалы.

— А вы знаете, что я могу вас задержать на трое суток за то, что вы чините препятствия следствию?

— Не знаю, но могу уточнить у своего адвоката.

— Уточните. И намотайте на ус: следствие веду я, а вы сидите тихо и не путаетесь под ногами, ясно? Не забудьте передать это вашему приятелю Нестерову.

— А вы сами ему скажите, — снова съехидничала пигалица.

— Слушаю. — В трубке раздался голос брата Изотовой, и Максим почувствовал прилив самой искренней примитивной нелюбви к Владиславу Нестерову, кажется, как это ни дико звучит, замешанной на ревности.

— Владислав Евгеньевич, у нас появились новые факты по делу вашей сестры. Прошу вас завтра быть у меня на Суворовском, скажем, в девять.