Бывшие - Агата Лель

— Я расскажу Саше о том, кто ты на самом деле, поняла? — оперевшись ладонями о стол, подаюсь вперед. — Вполне допускаю, что с ним ты совсем другая — ласковая и понимающая, и он даже не подозревает, что ты за человек. Я тоже женщина и тоже хорошо умею играть нужные роли. Но Саша… он мне важен! Я не допущу, чтобы он связал свою жизнь с такой, как ты. Я действительно люблю его!

— Я сочувствую тебе, девочка, безответная любовь — это больно.

— Сука! — яростно сбрасываю со стола ворох бумаг и видит Бог, мечтаю вцепиться ногтями в ее двуличную рожу.

— Что у вас тут… О Боже, Иванна Игнатовна, что у вас тут происходит?! — прижав ладонь ко рту, в дверях застыла администратор, что принимала меня пятнадцатью минутами ранее.

Прибежала на шум, спасти свою драгоценную начальницу.

— Ничего страшного, Света, не волнуйся. Все хорошо, — ангельски улыбаясь, успокоила помощницу лгунья, собирая тем временем бумаги. — Я вынимала нижнюю папку и нечаянно свалила всю стопку. Бывает.

— Просто мне показалось, что я слышала крики…

— Эмоции, — пожимает плечами и все это с таким лицом, словно она действительно святая. — Виктория слишком импульсивна.

— Я думала, тут вообще драка, — с облегчением улыбается Света и берется за ручку двери. — Простите еще раз, что помешала.

Когда мы снова остаемся с двуличной сукой одни, выражение ее лица тут же меняется словно по мановению чьей-то волшебной палочки. Ехидство, ирония, злорадство — но никак не мягкая мудрость, маска, которой она обводит вокруг пальца Сашу.

Открыв чудом оставшийся на столе блокнот, берет в руки карандаш:

— Так с чего мы начали беседу? А, вспомнила, вы не хотите своего мужчину.

— Саша узнает, что ты за человек, обязательно узнает, — забираю с дивана свою сумку. — Даже если с ним не буду я, ты с ним не будешь тоже!

— Как давно начались проблемы в вашей интимной жизни?

Не желая больше слушать этот бред, пулей выметаюсь из ее кабинета, жалея только об одном — что не додумалась записать наш разговор на диктофон. Ведь если она играет с ним так же хорошо, как и со мной, доказать, что я не придумала это все чтобы их разлучить будет крайне сложно.

Я — вечно неуравновешенная и все преувеличивающая истеричка, она — сама мудрость и благоразумие. Кому из нас он поверит больше?

Наверное, не нужно мне было приходить сюда, но я ни о чем не жалею, ведь теперь я знаю, что она за человек. А предупрежден — значит, вооружен.

— …а она мне говорит: если снимешь номер в «Империале», так и быть, я с тобой поеду. Ну ты прикинь!

— Вот продажная шкура!

— Гони ее в шею, Глеб!

— Им всем нужны только бабки, нет бабок — ты пустое место. И вообще, Глебас, ты же жениться собирался на этой, как ее… ну, которая из бухгалтерии уволилась…

— Олеся!

— Точно! С большими титьками.

— Да не жениться, так, мутим. Пока не охомутали, есть место для небольшого маневра.

Парни дружно ржут, отпивая горячий кофе из «Старбакса». Обычные посиделки коллег-приятелей: футбол, автомобили, женщины — вечные темы. Я тоже улыбаюсь, не сделав при этом ни глотка. Да и пицца лежит нетронутая — кусок в горло вот уже два дня не лезет.

— Ты это кончай, Глеб, не стоит это все того, семья — вот что самое важное в жизни. Эти все одноразовые связи что сорняки, — мудро изрекает Дронов Сергей, наш лучший боец. Бывший сотрудник ФСБ, примерный муж и отец четверых пацанов.

— Брось, Серый, ну кто в наше время налево не ходит? — робко защищается Глеб, самый «зеленый» в нашем коллективе. — Ты вот если только, ну Боря, — кивает еще на одного «бывалого».

— А еще Андрюха, Леха и Саня наш. Кстати, — переводит Сергей на меня указательный палец, — тоже еще не женат, но это не мешает ему хранить верность своей подруге.

Все дружно смотрят на меня, качая одобрительно головами и отвешивая шутки, когда же меня, наконец, загонят уже в стойло под названием «брак».

Если до этого мне просто было не по себе, то теперь становится по-настоящему тошно. В пример ставят, знали бы они…

Все, не могу я так!

— Мне отъехать надо по делам, парни, — снимаю со спинки кресла свой пиджак и нашариваю в кармане ключи от машины. — Если что, я на связи.

Ночь с Викой была прекрасна, последний раз у меня такая была… да с ней же и была, наверное, тогда, пять лет назад. Но когда я вернулся утром домой, дурман быстро сменился неприятным послевкусием. Нет, я не пожалел о том, что сделал, но чувство вины перед Иванной росло словно ядерный гриб. Особенно после разговора с ней. Она извинилась за свое поведение, не стала вытрясать из меня, где же я был той ночью. Она повела себя очень мудро, а я ей изменил. И то, что я не люблю ее так, как она того заслуживает — гнилое оправдание.

Все эти два дня я не находил себе места, ощущая себя последним муд*ком по отношению к ней. Да, я был готов признаться ей сразу же, но она не захотела выслушать правду, как будто бы знала, что ей эта правда точно не понравится. Но все равно я должен был рассказать. Обязан! И я расскажу ей. Прямо сейчас. Не важно, чем это все закончится, не исключено, что она меня грубо пошлет. И будет иметь на это полное право. Но самое в этом всем отвратное, что я как будто бы жду, чтобы она меня действительно послала, потому что в голове полная каша и мне нужен тайм-аут. Нужно привести мысли в порядок и понять, как жить дальше. А для этого мне необходимо побыть одному и желательно без груза вины.

Довольно быстро добираюсь до многопрофильного медицинского центра, где она вот уже несколько лет снимает частный кабинет. Я был там многократно, не в качестве клиента, конечно, но сейчас, стуча в дверь ее кабинета, почему-то ощущаю себя именно им.

— Саша? Здравствуй.

Ее лицо озаряет теплая улыбка, а мягкий свет ночника делает ее еще теплее.

— Не ожидала тебя здесь увидеть.

— Прости, я без звонка. Не помешаю?

— Конечно, нет, проходи. На сегодня у меня закончены все приемы, я уже собиралась домой. Будешь чай? Или, может быть, кофе? — она пытается подняться, но я останавливаю ее порыв движением руки:

— Пожалуйста, сиди, ничего не надо. Я приехал поговорить.

— Ты не звонил мне целых два дня.

— Мне нужно было подумать.

— Подумал?

Признаваться в подобном сложно. В любом возрасте и при любых обстоятельствах. А тем более когда на тебя смотрят вот так, как она… Но я должен, я приехал сюда именно за этим.

Наверняка миллионы мужиков покрутили бы у виска, узнай о моем намерении, что может быть проще — просто все скрыть и жить дальше на два фронта. Но нет, ни одна ни другая не заслуживают, чтобы им врали.