Глаза истины: тень Омбоса. Часть 1. На тропе возмездия - Ростислав Соколов

– Что вы задумали? – спросила та, стараясь подавить в голосе вызов.

– Мы не дадим поезду добраться до вокзала вовремя. Тормознем его раньше и обыщем сверху донизу.

– Альберт, а если там снова взрывное устройство с привязкой к тахометру? – спросил Ковальский.

– Саша, ты же сам видишь, что эти сукины дети учатся и не повторяются. Сначала закрепили взрывное устройство с таймером на локомотиве, потом подкинули такую же пассажиру, затем уже сами притворились пассажирами и пронесли в купе. В последний раз они использовали привязку к тахометру с небольшим таймером отложенного взрыва. Мне одному кажется, что следующий логичный этап только один?

Ратцингер и Марго переглянулись в недоумении, а вот лицо Ковальского хранило мрачную невозмутимость.

– Взрыв по нажатию кнопки. Значит, они будут следить за вокзалом.

– Безусловно. Дождутся прибытия поезда и в самый подходящий момент нажмут на кнопку. Но для этого взрывное устройство должно оказаться в радиусе действия передатчика пульта, чему мы и не дадим произойти. Поскольку остановим поезд раньше, еще в Московской области, обыщем и произведем изъятие взрывного устройства с последующим обезвреживанием. Тем временем группа наших постарается вычислить культиста на вокзале и повязать его.

– Звучит неплохо… – согласился Ковальский. – И где ты хочешь тормознуть поезд?

– Платформа Расторгуево подойдет. Это самая дальняя точка, где у нас еще есть шанс успеть его остановить. Алиса, направь туда ближайшего свободного человека, живо! У нас осталось меньше тридцати пяти минут!

Шеф, какой же вы идиот!

Алиса уже сбилась со счета, сколько раз мысленно произносила эту фразу за время работы под руководством Альберта Ряховского. И каждый раз она умудрялась удивляться самонадеянности и самодовольству своего начальника. И каждый раз ей же приходилось прикусывать язык и терпеть, хотя внутри все бурлило и клокотало.

Оперативная группа снова сидела в замаскированном фургоне, который на всех порах гнал на юго-восток, прочь из города в область, к платформе Расторгуево. Алиса оглянулась и с облегчением отметила, что на лицах всех присутствовавших снова читается воодушевление. Еще один шанс остановить этот кошмар… Даже Маргарита как будто уже забыла о подозрительных обстоятельствах гибели собственного отца, с головой погрузившись в дело предотвращения гибели людей, которых даже не знает.

Под многозначительным взглядом Ряховского Алиса снова уткнулась в мониторы, синхронизируя работу всех причастных подразделений. На подступах к платформе они обрубят всю телефонную связь, чтобы у террористов не было шансов дистанционно активировать бомбу. Пассажиры решат, что поезд просто угодил в низину и сигнал пропал. Посыплются недовольные реплики в адрес телефонных операторов, но зато все останутся живы. А на самой платформе будут ждать бойцы антитеррористического подразделения «Альфа», которые обыщут состав и нейтрализуют любого подозрительного мужчину мускулистого телосложения. Звучало просто и надежно, Ряховский не сомневался в успехе этого плана.

А вот Александр Ковальский явно не разделял уверенности своего коллеги и, как обычно, не спешил с выводами и не делил шкуру неубитого медведя. Этим он даже нравился Алисе. Ей казалось, что именно Ковальский с его холодной рассудительностью и осмотрительностью нагляднее являет собой образ типичного чекиста. Однако он всегда оставался в тени Ряховского, который был выше по званию и бравировал возрастом и опытом, а также памятью тех времен, когда все было по-другому, то бишь гораздо лучше.

Шеф, какой же вы идиот!

Прошло столько времени, и Федеральная служба безопасности явно начала терять свою прежнюю железную хватку. Когда пропадает элемент конкуренции, соревнования, то автоматически исчезает и прогресс, развитие сменяется стагнацией с последующей деградацией. Так случилось и здесь. За прошедшие четверть века с момента развала СССР ФСБ довольно редко доводилось сталкиваться с серьезной внутренней угрозой безопасности в отношении российских граждан.

Алисе горько было это признавать, но ФСБ была физически не готова к той угрозе, которую представляли для города сеттиты. Любого гражданина России в пределах Москвы можно было легко вычислить по номеру мобильного телефона, IP-адресу компьютера, банковской карте или социальным сетям, а также через друзей, коллег и соседей.

Но в случае с сеттитами эта схема не сработала. Ушедшие в подполье отшельники, оградившиеся от всего остального мира, исчезли из общественного поля зрения, став призраками. Никакой агитации и постов в социальных сетях. Никаких банковских карт, по которым можно было бы отследить подозрительную финансовую активность в крупных размерах, выделявшуюся даже на фоне огромных государственных транзакций. Единственный пойманный федералами сеттит не имел паспорта, мобильника или компьютера, а потому автоматически становился как будто мертвецом в современном оцифрованном мире. Надежда была лишь на его фотографию, которую Алиса загрузила в поисковую сеть службы, и та начала сравнивать лицо подозреваемого с миллионами изображений из Всемирной паутины, базы данных различных государственных ведомств и Интерпола. Но на это может уйти очень много времени, которым группа не располагала. А если бы поиск и дал результат, то еще какое-то время ушло бы на доказательство связи опознанного гражданина с Орденом, о существовании которого до сего дня как будто знал только Ратцингер.

В свете всего этого Алиса скептически воспринимала энтузиазм Ряховского касательно скорой нейтрализации сеттитов и прекращения террора на вокзалах столицы. Эти ребята выбрали, как оказалось, самый простой и действенный способ уйти в подполье в XXI веке: забыть об электричестве и Интернете. Никаких мобильников и компьютеров, кроме самых защищенных, для чего у них должен был орудовать немалый штат профессиональных айтишников, способных спрятать культистов от зоркого ока Федеральной службы безопасности. Никаких социальных сетей, а все расчеты наличными деньгами при тайных встречах. Но откуда же они набирали себе сторонников? Как убеждались, что им можно доверять, и пускали в ряды Ордена?

На эти вопросы пока ни у кого из оперативной группы ответов не было. А все по одной простой причине: Альберт Ряховский даже не удосужился ими задаться. Шеф, какой же вы идиот! Он все никак не может понять, что его ведомство не имеет над сеттитами никакой власти, и если он в ближайшее время это не осознает, то рискует очень сильно поплатиться.

Алиса слишком хорошо знала Ряховского и ему подобных. Эти люди, взращённые во времена главенства коммунистической идеологии, однопартийной системы, всесторонней пропаганды, в принципе не привыкли быть не правыми. Им на корню отбили способность хоть на минуту сомневаться в собственной правоте, ставить под сомнение сообразность их действий в сложившейся ситуации. И это было их самым слабым местом. Местом, которым и воспользовались культисты, чтобы нанести удар.

Девушка была убеждена, что только двое из присутствующих в фургоне воспринимают угрозу сеттитов всерьез. Это Ратцингер и Маргарита Романова. Первый – потому что изучил множество источников об этой организации, а вторая – поскольку видела их в деле. Жестокость и решительность тайной организации не вызывали у этих людей никаких сомнений, в то время как Ряховский надеялся разобраться с культистами проверенными десятилетиями методиками государства, державшего всех и вся под колпаком.