Секреты американской космонавтики - Александр Железняков

Последний полет по программе «Фарсайд» состоялся 22 октября. Наученные горьким опытом предыдущих неудач, специалисты решили пускать ракету не вертикально вверх, а под некоторым углом к вертикали. Старт состоялся на высоте 29,4 километра, и впервые нормально отработали все четыре ступени ракеты. Измерения показали, что расчетная скорость – 7,9 километра в секунду – была достигнута. Но вновь отказал бортовой передатчик, а радиолокаторы потеряли малоразмерную «полезную нагрузку» (длиной 32 сантиметра и диаметром 16 сантиметров) на высоте 4350 километров. Согласно сделанным расчетам, она достигла высоты не менее пяти тысяч километров или. Ряд специалистов впоследствии предположил, что головная часть ракеты, запущенной 22 октября 1957 года, вышла на орбиту искусственного спутника Земли и стала первым американским «сателлитом». Но так рассуждают только те, кому этого очень хочется. Ни в одном серьезном справочнике нет даже намека на то, что проект «Фарсайд» завершился запуском спутника.

Вероятно, были бы предприняты и другие попытки пусков «Фарсайдов». Да вот незадача – закончились воздушные шары. Их изготовили шесть штук, и все они были использованы.

Американские средства массовой информации довольно язвительно писали в те дни о «сомнительной технической реализуемости проекта». Действительно, запуск многоступенчатой ракеты с аэростата оказался весьма сложным мероприятием. Даже если речь шла о пуске всего лишь зондирующей ракеты, а не космического носителя.

Критика прессы, а также неутешительные результаты первой фазы проекта, заставили американские ВВС отказаться от продолжения работ по созданию ракеты «Фарсайд-2», предназначавшейся для пусков в сторону Луны. «Чтобы добро не пропадало», все наработки по «Фарсайду» были переданы гражданскому ведомству – Национальному консультативному комитету по аэронавтике (National Advisory Committee for Aeronautics, NACA), предшественнику Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства (National Aeronautics and Space Administration, NASA).

Пуски ракет с борта аэростата продолжались еще несколько лет. Но их целью была не Луна, а лишь отработка технологий перспективных носителей.

Потом об аэростатах, как о стартовых площадках для космических ракет, надолго забыли. Вновь такую возможность стали рассматривать только в конце 1990-х годов, когда разгорелась борьба за так называемый «Икс-Прайз» – награду в 10 миллионов долларов, назначенную для энтузиастов-конструкторов, которые смогли бы создать пилотируемый летательный аппарат для суборбитальных космических полетов и совершить на нем два подряд успешных полета в течение двух недель.

Например, один из участников соревнований, израильский коллектив «Аэроспейс Текнолоджиз» (IL Aerospace Technologies) во главе с Довом Чартарифски, разрабатывал ракету «Негев-5» (Negev-5), которая как раз и должна была стартовать с борта воздушного шара, поднятого на высоту 30 километров. Сразу скажу, что эта работа закончилась ничем – приз получила американская команда во главе с Бартом Рутаном, а израильтяне не предприняли ни одной попытки испытать свое творение.

И хотя сама по себе идея об использовании воздушного шара в качестве стартовой площадки не умерла, и, возможно, такие попытки еще будут предприниматься, маловероятно, что они окажут какое-нибудь заметное влияние на исследования космоса. У человечества есть более мощные и, главное, более надежные средства для этих целей. Вот их-то и будут использовать. А аэростаты? Это для любителей острых ощущений.

Часто предыстория оказывается гораздо интереснее самих событий. Нечто подобное можно сказать и о происшествии на мысе Канаверал, когда случилась первая в истории человечества космическая авария. Само событие охватывает каких-то несколько десятков минут. А вот на то, чтобы оно произошло, потребовались многие и многие годы.

Как я уже писал, одним из самых активных сторонников запуска искусственного спутника Земли являлся Вернер фон Браун. Но из политических соображений его не допустили к работам по упоминавшемуся уже проекту «Авангард». Немцу не оставалось ничего иного, как вести инициативные работы с минимумом затрат и ждать своего звездного часа. И он его дождался.

По иронии судьбы, очередную попытку убедить американских военных в своей правоте и добиться разрешения на работы по спутнику фон Браун предпринял вечером 4 октября 1957 года. Для этого он пригласил к себе в арсенал «Редстоун» в штате Алабама группу высокопоставленных американских военных. Был среди них и только что назначенный министром обороны Нейл МакЭлрой. И хотя он лишь готовился к приему дел от своего предшественника, фон Браун был намерен незамедлительно получить от него поддержку в своем стремлении запустить спутник. Предыдущий глава военного ведомства Чарльз Вильсон относился к этой затее отрицательно, считая, что космический полет – это никому не нужная ерунда.

На встречу с МакЭлроем фон Браун пришел нагруженный диаграммами, чертежами, проектами, а также великолепной закуской, приготовленной супругой по его собственным рецептам. Не мытьем, так катаньем, но немец был намерен добиться нужного ему решения. Он даже представить себе не мог, сколь весомый аргумент в свою поддержку получит в тот вечер.

Собеседники обсуждали проблему с запуском спутника, перемежая беседу выпивкой и едой. Нельзя сказать, что фон Брауну удалось убедить министра в своей правоте, но он увидел неподдельный интерес своего визави к обсуждаемым проблемам, и намеревался закрепить намечавшийся успех новыми весомыми аргументами. Тут-то и произошло то, что круто изменило историю американской космонавтики. В комнату, где шла беседа фон Брауна и Макилроя, вбежал директор арсенала «Редстоун» по связям с общественностью Гордон Харрис и буквально прокричал:

– Доктор Браун! Они сделали это!

Все обернулись в сторону Харриса, уже догадываясь о происшедшем, но еще веря в чудо.

– Они сделали что? – переспросил фон Браун.

– Русские. По радио только что объявили, что русские запустили спутник.

– Какое радио?

– Эн-би-си со ссылкой на бюллетень московского радио. Они принимают позывные спутника. Би-би-си тоже ловит звуковые сигналы. Только звуковые сигналы «бип-бип».

Изменившись в лице, с трудом сдерживая ярость, фон Браун повернулся к Макилрою.

– Мы знали, что они собирались это сделать. Вы знаете, что я предлагал еще кое-что, сэр.

– Вы же знаете, что мы рассчитываем на «Авангард», – оправдывался министр.

– «Авангард» никогда не сделает этого, – отчеканил фон Браун. – Сэр, когда вы получите полномочия, дайте нам свободу, и мы запустим спутник через шестьдесят дней.

Сказать, что в этот момент Вернер фон Браун был раздосадован, значит не сказать ничего. Это был крах всех его надежд, всех его устремлений. Он так мечтал быть первым! И вот, когда казалось, что жизнь налаживается, ему был нанесен столь мощный удар. Он давно мечтал о спутнике. И далеко не безосновательно. Он чувствовал, что может это сделать. Будь у него развязаны руки, первый искусственный спутник Земли появился бы уже в 1956 году. А может быть, и раньше. Но обо всем этом фон Браун мог в тот вечер думать только как об утраченных возможностях. А над Землей раздавались больно ранившие самолюбие немца сигналы «бип-бип».