Музыка случая - Пол Остер

— Я помню о правилах. Но у меня, кроме наличных, есть еще кое-что.

— Пожалуйста, мистер Нэш, мы не играем на честное слово. Мы слишком мало знакомы, чтобы открыть вам кредит.

— Мне не нужен кредит. Я хочу сыграть на свою машину.

— На вашу машину? А какая у вас машина? Старый подержанный «шевроле»?

— Нет, машина хорошая, в состоянии идеальном. «Сааб» прошлого года выпуска.

— И что прикажете делать с ним? У нас с Вилли и так в гараже три машины. Нам не нужна четвертая.

— Машину можно продать. Подарить. Какая разница, в конце концов? Больше у меня ничего нет. Если вы отказываетесь, тогда закончим. Но зачем, если еще можно сыграть?

— Сколько, по-вашему, может стоить ваша машина?

— Не знаю. Я ее купил за шестнадцать тысяч. Сейчас, наверное, за нее дали бы тысяч минимум восемь или даже десять.

— Десять тысяч долларов за подержанную машину? Больше трех не дам.

— Это слишком! Пойдите сначала, посмотрите на нее.

— Я держу карты и не хочу отвлекаться.

— Тогда давайте сговоримся на восьми, и по рукам.

— Пять. Мой окончательный ответ. Пять тысяч долларов.

— Семь.

— Нет, пять. Хотите — продавайте, хотите — нет, машина ваша, мистер Нэш.

— Договорились. Пять тысяч за «сааб». Вы не переживайте. В конце, когда мы выиграем, мы их вам вернем. Не будем навязывать вам ненужную вещь.

— Посмотрим. А пока отсчитывайте себе фишки и вперед. Терпеть не могу перерывов. Портят все удовольствие.

Таким образом Поцци получил еще одно экстренное вливание, однако без всяких гарантий, что в результате выживет. Наверное, справится с кризисом, но более отдаленные перспективы были покрыты мраком, в лучшем случае — туманом. Нэш сидел довольный и гордый тем, что сделал все, что в его силах. Однако последний резерв был исчерпан, и об этом он тоже думал. Да, он зашел дальше, чем намеревался, зашел даже дальше некуда, но все-таки, может быть, он рисковал не напрасно.

Поцци держал на руках двух королей закрытых, червового короля и червового туза. У Флауэра из четырех карт одна была шестерка бубей, вторая — семерка треф, похоже на стрит, слабоватый против трех королей. Но кроме Флауэра еще был Стоун. У Стоуна были две восьмерки, и он уверенно продолжал поднимать — сначала триста, потом четыреста. Нэш гадал, что у него в закрытых. Может быть, еще одна пара, может быть, даже еще две восьмерки. Нэш отчаянно хотел, чтобы к Поцци пришел четвертый король, но так, чтобы или закрытым, или в последнем круге. А сейчас, думал Нэш, пусть он возьмет две червы. Лучше бы сначала пришли червовая дама и червовый валет. Пусть они думают, что он ставит последние фишки на обыкновенный стрит — а потом раз, он выложит четырех королей.

Стоун сдавал пятую карту. Флауэр получил пятерку пик, Поцци — еще одну черву. Не валета, не даму, но тоже хорошую карту: восьмерку червей. Поцци может сыграть теперь флэш, а уж Стоун точно не получит четвертой восьмерки. Себе Стоун сдал тройку треф, и тут Поцци повернулся к Нэшу и первый раз за последние несколько часов улыбнулся. Неожиданно снова им блеснул лучик надежды.

Однако, несмотря на тройку, Стоун поднял ставку до предела, до пятисот долларов. Нэш задумался, но потом решил, что Стоун просто блефует. Он всего лишь давит на психику, и с таким перевесом это можно себе позволить. Флауэр — возможно, со стритом — ставку принял, Поцци посмотрел на него и удвоил, но и Стоун, и Флауэр оба согласились продолжить.

В шестой сдаче Флауэр получил бубнового валета и не смог скрыть разочарования, когда Стоун перевернул карту. Нэш догадался, что стрит не вышел. К Поцци пришла тройка червей — пришла будто бы по заказу. Но когда Стоун сдал себе девятку пик, Нэш заволновался. Стоун опять поднял ставку, Флауэр спасовал, но шансы у них были и даже выросли, потому что, кажется, получался стрит флэш.

Стоун и Поцци продолжали торг. Под конец у Поцци осталось всего полторы тысячи. Нэш-то думал, что, заложив машину, он купил по крайней мере час или два, но они торговались до того горячо, что деньги испарились за один круг. Если им сейчас повезет, Поцци начнет выигрывать, и теперь, как казалось Нэшу, его будет не остановить. Им должно повезти. Если не повезет, это будет конец.

Нэш понимал, что глупо надеяться на четвертого короля. Вероятность была слишком мала. Однако Стоун уже наверняка догадался про флэш. Четыре открытые червы у Поцци говорили сами за себя, а так как поднимал он ставки почти без фишек, то о блефе не могло быть и речи. Но даже если за последнюю сдачу не придет ничего путного, три короля тоже не шутка. У него хорошие карты, думал про себя Нэш, хорошие, крепкие карты, и, если судить по тому, что он видит на столе, шансов у Стоуна почти нет.

К Поцци пришла четверка треф. Как ни уговаривал себя Нэш, что этого следовало ожидать, он все же немного сник. Пусть бы это был не король, но хоть еще одно симпатичное красненькое сердечко. Что-то сердце подвело, сказал он себе, не уверенный, что сказал это в шутку, и тут Стоун сдал себе последнюю карту, и они приготовились открывать.

Остальное закончилось быстро. Стоун, с двумя восьмерками, поднял ставку еще на пятьсот. Поцци, глядя на Стоуна, принял и тоже поднял на пятьсот. Стоун, глядя на Поцци, поколебался секунду-другую, держа в руке фишку, и, щелкнув ею о стол, объявил еще пятьсот. Поцци, у которого осталось всего пятьсот, сгреб свои фишки на середину стола и сказал:

— Ладно, Вилли. Давай-ка посмотрим, что там у тебя.

Лицо у Стоуна было непроницаемо. Одну за одной он перевернул три закрытые карты, но сразу, глядя на них, было не понять, выиграл он или нет.

— Сначала пришли две восьмерки, — сказал он. — Потом вот эта десятка, — он открыл четвертую карту, — потом еще одна десятка, — он открыл пятую, — а потом третья восьмерка, — сказал он и открыл последнюю, седьмую карту.

— «Полный дом!» — взревел Флауэр, грохнув кулаком по столу. — Чем отвечаешь, Джек?

— Ничем, — сказал Поцци, даже не потрудившись показать карты. — Ваша взяла. — Он сидел, тупо уставившись в стол, переваривая, что случилось. Через пару минут, собравшись с духом, он повернулся к Нэшу: — Ну что, старший братец, — сказал он ему, — похоже, пора нам сваливать.

На лице у него при этом отразилось такое смятение, что Нэшу его стало жалко. Как ни странно, он больше жалел своего незадачливого партнера, чем себя. Сам он потерял все, что у него было, но ничего не чувствовал, кроме этой жалости к Поцци.

Нэш дружелюбно похлопал его по плечу, и тут Флауэр расхохотался.

— Надеюсь, парни, у вас удобные башмаки, — сказал он. — До Нью-Йорка отсюда миль восемьдесят — девяносто.

— Заткнись, толстый, — сказал Поцци, наконец не обязанный соблюдать правила вежливости. — Договоримся, что мы должны тебе пять кусков. Дадим тебе расписку, ты нам дашь машину и получишь свои деньги через неделю.