Кодекс калибра .45 - Виктор Тюрин

– На… своей, – наконец неуверенно произнес бандит.

– Нет! Это территория О'Бэниона!

На самом деле я понятия не имел, чья это территория, но имя главаря самой крупной ирландской банды Чикаго произвело на бандитов намного большее впечатление, чем я мог себе представить. У главаря при моих словах отвисла челюсть, а в глазах застыл страх. Он прекрасно знал, что с ним будет, если из-за его промашки возникнет конфликт с ирландцами.

– Не знал. Клянусь могилой матери – не знал!

– Еще раз сунетесь сюда… – я не договорил, а вместо этого демонстративно качнул стволом «кольта».

– Все. Мы уходим, – при этом он вопросительно посмотрел на меня, не двигаясь с места.

«Ишь ты! Зауважал так, что даже разрешение просит, чтобы уйти».

– Иди, – сказал я, одновременно ставя пистолет на предохранитель.

Главарь облегченно вздохнул и, хлюпая разбитым носом, развернувшись, пошел. За ним потянулись двое его громил. Проводив троицу взглядом, я подошел к лежащему на земле эмигранту и помог встать ему на ноги. Тут же к нему подбежала молодая женщина. Теперь я смог более внимательно ее разглядеть. У нее было лицо настоящей русской красавицы. Большие ярко-синие глаза, тонкие черты лица, немножко великоватые, но четко вылепленные, чуть припухлые губы…

«Да она мисс Совершенство!».

Невольно заглядевшись на нее, я даже не сразу обратил внимание на ломаный английский, с которым ко мне обратился больной, сидевший теперь на ступенях.

– Большое спасибо, мистер… за помощь. Не могу выразить… э…вам…

– Что? А! Не надо благодарности. Помог и ладно.

– Вы не просто помогли, вы… спасли нашего… товарища. К сожалению, мы не можем вас принять… как… полагается. Разрешите… представиться. Извините, запаса слов не хватает, – и он перешел на русский язык. – Подпоручик 2-й автомобильной отдельной команды Алексей Андреевич Свидерский. Впрочем… бывший подпоручик. А это Владимир Александрович…

– Бросьте, подпоручик! – резко оборвал его избитый. – Что вы разводите перед ним придворные церемонии! Он такой же бандит, как и те! Вы лучше узнайте, что ему от нас надо?! Ведь эти американцы ничего ни делают просто так!

Неожиданно на мою защиту встала девушка: – Владимир, прошу вас, перестаньте! Пусть так, но вы не смеете оскорблять его подозрениями. Возможно, им руководило душевное благородство и он, как настоящий мужчина, не мог пройти мимо.

При этом она посмотрела на меня. Ее слова и взор я посчитал за своеобразную благодарность и ответил ей восхищенным взглядом. Ее щеки слегка порозовели. Пряча от меня свой взгляд, она снова склонилась над разбитым лицом офицера. Больной поймал мой взгляд и, нахмурившись, сказал, мешая английские и русские слова:

– Гм! Эта девушка… Наталья Александровна Панина… моя невеста.

Очарование роли благородного разбойника, спасшего девушку из лап оголтелых бандитов, тут же потускнело, сменившись чувством незаслуженной обиды. Следом исчезло желание общаться с соотечественниками.

«Вот и делай после этого людям хорошее. Бандитом обозвали вместо благодарности. Хрен вам с бантиком! – но взглянув снова на девушку, я заколебался. – Ты что, окончательно оскотинился? Как-никак земляки».

В этот самый момент девушка посмотрела на меня.

– Извините меня, пожалуйста, что я не сразу выразила вам свою благодарность! Большое вам спасибо за столь неоценимую помощь! – молодая девушка говорила на великолепном английском языке. – Вас, наверно, послал сам Господь, мистер!

Она говорила искренне и от души, и мне было приятно. Даже не осознавая, что делаю, я начал шарить по карманам. Девушка, хотела еще что-то сказать, но замолчала, глядя за моими непонятными действиями. Вслед за ней на меня уставились и оба мужчины. Достав из кармана деньги, я хотел отдать их девушке, но в последнюю секунду подумал, что это не совсем неудобно и ткнул пальцем в больного: – Протягивай руку, мистер. Кое-что дам!

Тот несколько секунд недоуменно смотрел на меня, потом медленно протянул мне ладонь с дрожащими пальцами. Все, что нашел в карманах, я теперь складывал на ладонь подпоручика. Мозг автоматически считал деньги.

«Три бумажки по пять. Одна – десять долларов. Доллар. Еще один доллар. Полдоллара и четыре… нет, пять четвертаков. 10 центов и пять центов. Все».

– Это вам… – начав говорить, я вдруг замялся от неожиданно мелькнувшей в голове мысли: – Блин! Она может подумать, что я покупаю ее…».

Я не был стеснительным человеком, но от подобной мысли ощутил неловкость, а тут еще ярко-синие глаза девушки, смотревшие на меня с добротой и недоумением. Я открыл рот, чтобы объясниться, но вместо этого почему-то буркнул: – Пока!

Затем, резко развернувшись, зашагал в ту сторону, откуда пришел. Неловкость сменилось злостью. Валявшийся на моем пути револьвер я пнул с такой силой, что тот, отлетев далеко в сторону, с сердитым лязгом врезался в груду кирпичных обломков. Я уже сворачивал за угол, как меня догнал женский голос: – Мистер, подождите!

Желание снова заглянуть в ее синие глаза замедлило мои шаги, но взыгравшее самолюбие, которое считало, что одной дурацкой ситуации вполне достаточно для сегодняшнего дня, взяло верх, и я снова ускорил шаг. Вот только образ девушки я так и не смог выбросить из головы.

Подойдя к своему дому, я забрал у Бена ключ от квартиры вместе с почтой. Журнал, газета и несколько конвертов. Пока шел, перебрал их, но ни один из них не стал вскрывать. Реклама. Открыв дверь, вошел, кинул почту на столик у двери, и в этот миг зазвонил телефон.

– Алле!

– Добрый день, Дик. Рад слышать твой голос!

– Добрый день, Морис!

– Как у тебя со временем? И с аппетитом?

– И то, и другое присутствует.

– Отлично! Тогда встретимся… скажем, в шесть часов в ресторане «Эльдорадо».

– Договорились.

Благодаря поискам таинственного склада мне пришлось знакомиться с различными людьми. Так состоялась моя встреча с владельцем антикварного магазина Морисом Лепье по прозвищу Антиквар. Именно так он представился при нашей первой встрече. Если с подавляющим большинством людей я больше не встречался, то с Антикваром у нас почти сразу установились приятельские отношения, несмотря на большую разницу в возрасте. Умение хорошо одеваться и талант рассказчика делали его интересным для меня человеком. К тому же он был гурманом и знал множество мест в Чикаго, где можно было вкусно поесть. Со временем я понял, что этот человек не так прост, каким пытается казаться. Несколько раз во время наших прогулок или встреч в ресторане к нам подходили люди, знакомые Лепье. Ничего удивительного в том, что человек имеет столь обширный круг знакомств, не было, но вот сама несхожесть всех этих людей не могла меня не насторожить. Как у человека в хороших знакомых одновременно может быть доцент кафедры античной истории и матерый уголовник? У меня даже мелькнула мысль, что его лавка только прикрытие для скупки краденого антиквариата, но потом подумал, что это слишком очевидно, чтобы быть правдой, а со временем перестал ломать голову по поводу странностей Антиквара, принимая его таким, какой он есть.