Пропавший - Микаэль Крефельд

В ходе этой беседы собравшиеся подошли к истинной причине своей встречи. Слово взял Кёстер.

– Чтобы наш консорциум и впредь продолжал работать так же успешно, – сказал он, – и ради собственной безопасности, нужно бежать.

При этом слове Хауссер чуть было не выронил бокал. Он тотчас же надел наушники, чтобы лучше слышать все, что будет сказано дальше.

Вся семерка согласилась с высказанным Кёстером мнением и приступила к обсуждению деталей такого плана. Осуществить побег предполагалось в Берлине.

– Надеюсь, не через тоннель: в него я точно не пролезу, – сказал Браун, похлопав по своему животу. – Кстати, я слышал, что последняя попытка окончилась для беглецов не очень удачно. Ходят слухи, что тоннель рухнул и заживо похоронил всех, кто там был.

– Мы не собираемся воспользоваться ни тоннелем, ни воздушным шаром, – весело успокоил его Кёстер. – Мы проследуем прямо через пограничный контрольный пункт.

– И как же это можно сделать без визы? – поинтересовался Кристоф.

Кёстер выдержал театральную паузу. Осушив рюмку с коньяком, он посмотрел на присутствующих с торжествующей улыбкой:

– При посредстве французского посольства. Стоить будет дорого, но мы уже предприняли необходимые действия.

– Хотелось бы услышать это более подробно, – сказал Кристоф.

– Очень хотелось бы! – пробормотал Хауссер, не спускавший глаз с монитора.

– Культурный атташе Франции, с которым я знаком очень хорошо… – тут Кёстер потер палец о палец таким жестом, как будто отсчитывал деньги, – обещал предоставить нам три машины с дипломатическими номерами.

– Я могу обеспечить необходимые нам для выезда документы, включая фальшивые дипломатические паспорта, менее чем за неделю, – сообщил Шрёдер.

– Ты сказал, это дорого? Сколько же? – спросил Браун.

– Вопрос, скорее, в том, какую цену придется заплатить, если мы сейчас не слиняем, – сказал Кристоф, откидываясь в кресле. – Я голосую за.

Все сидевшие вокруг стола согласно закивали.

Через полчаса Хауссер услышал, как гости спускаются по лестнице. Отодвинув уголок темной занавески, наглухо закрывавшей выходившее на двор окно гостиной, он наблюдал, как шестеро гостей появились из подъезда и прошли через двор к выходу. «Вредители, – подумал о них Хауссер, – насекомые-вредители, которых нужно уничтожить. Люди, которые обогащаются за чужой счет, от которых нет никакой пользы».

Вечер прошел лучше, чем он ожидал. Раскрытие такого преступления, как бегство из республики, было даже лучше, чем раскрытие коррупционного дела или мошенничества, которые затем проходят через бюрократическую правовую систему и в результате могут кончиться оправдательным приговором. А вот с бегством из страны тут уже полная определенность. А при наличии помощи с Запада – это вообще оказывалось делом международного уровня. Делом о раскрытии шпионского заговора. Осушив бокал с абсентом, он прикрыл глаза. Голова гудела, он чувствовал, что пьян в стельку. Может быть, раскрытие этого дела будет иметь национальное значение и спасет страну, размечтался Хауссер. Мысленно он услышал пионерский хор, исполняющий «Маленького трубача», а перед его внутренним взором развернулась картина парада на Карл-Маркс-алле, проводимого в его честь. Вот он стоит на балконе рядом со Штраусом, нет, рядом с Хонеккером, и Хонеккер похлопывает его по плечу, обнимает и целует на виду у ликующего народа. Это был миг триумфа!

Опьяненный абсентом и охмелевший от счастья, Хауссер свалился со стула и остался лежать на полу перед мерцающими мониторами.

Кристиансхавн, апрель 2014 года

Томас проснулся от смеха, доносившегося с принадлежавшего Эдуардо кеча. О новой победе Эдуардо Томас услышал вчера вечером, вернувшись на яхту. Томасу были известны обычные методы Эдуардо. Сначала тот ставил музыку, под которую пили вино, а затем после парочки косяков слышно было, как они там на кече забавляются. Утром девушка получала чашку кофе и ласковый пинок под зад. Томас давно потерял счет победам Эдуардо.

Томас встал с постели на носу яхты и пошел в крошечный туалет. В иллюминатор он увидел, как Эдуардо, в одних шортах, машет рукой, провожая блондинку, которая снимала замок с оставленного на набережной велосипеда. Послав девушке воздушный поцелуй, Эдуардо скрылся в каюте. Томас спустил воду в туалете и собрался было вернуться в постель, как вдруг его взгляд упал на Мёффе, который смотрел на него с обиженным выражением. Томас понял, что если сейчас не выведет пса прогуляться, тот сам найдет место, где справить свои дела прямо на борту.

– Сейчас, погоди, вот только надену брюки, если ты не возражаешь.

Томас не спеша шел с Мёффе по Овергаден-овен-Вандет. Солнце высоко стояло в небе, и, несмотря на пронизывающий ветер, на набережной, попивая кофе, сидели люди, радующиеся наступлению весны. На углу улицы Миккеля Вибе, у дверей антикварной лавки, он увидел Викторию. Открыв заднюю дверь престарелого вишневого «вольво-универсала», она выгружала из багажника ящик. Направившись к ней, Томас предложил:

– Тебе помочь?

– Да, спасибо, поднеси, если можешь. Это последний.

Томас подошел, взял картонный ящик с книгами и отнес его внутрь. Они составили все ящики на прилавок.

– Съездила на блошиный рынок?

– На распродажу. Жестокая это штука! Но, как говорится, что одному смерть, то другому поэтическая библиотека.

Вынув из ящика «Воспоминания о будущем» Струнге[20], она стерла с книжки пыль.

– Некоторые вещи все-таки жаль продавать, – сказала она, откладывая его отдельно на стол, который стоял у нее за спиной. – Ты, кажется, унес мой зарядник, я не собиралась тебе его отдавать.

– Я взял его только на время и скоро верну.

Виктория принялась выгружать из ящика книги.

– Так и быть, но смотри не забудь мой адрес и коричных булочек принеси за пользование! – Томас полез в карман и достал оттуда пакет с булочками от «Лагкагехусет». Он бросил пакет перед Викторией на прилавок, и она тотчас же просияла: – Пожалуйста, можешь оставить себе зарядник. Хочешь, заварю кофе?

– Нет, спасибо.

– Не ожидала, что ты придешь. Скоро ты будешь у меня завсегдатаем, изменив «Выдре».

– Может быть, – сказал он, заглядывая в ящик с книгами.

– Если собираешься заняться чтением, то могу рекомендовать Витгенштейна и Канта, – сказала она, похлопав по стопке книг, выложенных на прилавок. – Но в детском отделе у меня есть и «Фантом», и «Счастливчик Люк»[21], – добавила Виктория, бросив взгляд в самый нижний угол.