Обаяние амфибий - Вячеслав Шалыгин

– Ты хочешь что-то рассказать? – спросил я, когда она подошла.

– Нет, – она смутилась. – А вы не можете открыть эту штуку еще раз?

Она показала на лицевой щиток моего шлема.

– Зачем тебе это? – я удивленно помотал головой.

– Я никак не могу понять, обозналась я или нет. – Девушка натянуто улыбнулась, сознавая, видимо, насколько абсурдно ее предположение.

Где можно увидеть пришельца, чтобы впоследствии узнать его при встрече? Во сне? В девичьих мечтах о принце? Я, конечно, не урод, но на принца вряд ли тяну. Да, заинтриговала, малявка… Скорее всего это ловушка. Вот сейчас открою «забрало», и объявится снайпер. Впрочем, лейтенанта подстрелили сквозь костюм – первый случай в бригаде, так что снайпер, захоти, разделал бы меня еще у дверей забегаловки.

Я вздохнул и поднял щиток.

Девушка несколько долгих секунд смотрела мне прямо в глаза, а потом улыбнулась и произнесла:

– Суорвил, это ты? Я Нарипрель, помнишь меня?

Я удивленно вытаращился на грунмарку и отрицательно покачал головой. Объяснения происходящему у меня не было. В тот же момент боковым зрением я заметил движение на краю крыши противоположного дома. Грохот выстрела снайпера, скороговорка «ЗИГа» и крик Дуэро слились в один кошмарный аккорд. Стрелок медленно перевалился через край водостока и рухнул рядом с замершей Стефанией.

Я отстранил с пути свою новую знакомую и подбежал к испанцу. Тот дрожал, кусая побледневшие губы и пытаясь зажать рукой огромную рану на левом плече.

– Стеф, перевяжи и вколи промедол, – приказал я, а сам принялся исследовать труп врага.

Черная одежда, шапочка-маска, несколько запасных обойм на поясном ремне, длинный десантный нож и хорошие полувоенные ботинки. Местный спецназ, не иначе. Винтовка у диверсанта была похлеще наших лазеров. Я открыл затвор и на лету поймал выскочивший патрон. Ручная зенитка, а не винтовка. Таким патроном только гусеницы танкам отстреливать, а не по пехоте лупить. Впрочем, мы в наших противопульных костюмчиках и есть сверхлегкие танки повышенной проходимости.

– Стальной сердечник, – раздался над моим плечом высокий голосок.

Я обернулся. Наприприль… черт, как же ее зовут… стояла рядом и внимательно разглядывала патрон.

– Возможно, – согласился я. – А ты откуда такие слова знаешь?

– Мой папа военный, – гордо вскинула она голову и уже тише добавила: – Был. Он, как и этот, не понял, что вам сопротивляться не надо и теперь… был…

– Мне очень жаль твоего отца, девочка, но… – Что «но», я не знал.

Труднее всего найти оправдание поступкам, которых ты не совершал.

– Что происходит, Суорвил? – Глаза Нарипрель наполнились слезами. – Я ничего не понимаю.

Я и сам не понимал. Во-первых, почему она это спрашивает и почему именно у меня. Во-вторых, почему она решила, что мы знакомы. И в-третьих, почему у меня так паршиво на душе?

Вход в знакомый дворик был по-прежнему закрыт на старомодный засов. На мой стук сиренево-черный глаз камеры наблюдения повернулся на нужное количество градусов и замер, фокусируясь. Прошло минут пять, прежде чем скрипнула калитка и хмурый охранник, одетый в удобный полувоенный-полуспортивный костюм, впустил нас внутрь.

– Я знаю куда идти, – сказал я в ответ на указующий жест и усмехнулся.

Охранник пожал плечами и молча проследовал за нами до того места, где месяц назад Шахрин взял меня в плен. Здесь первого сопровождающего сменил второй, не менее хмурый и молчаливый. Он привел нас в тот самый кабинет, где Анна забивала голову подполковнику галактическим фольклором. Я сразу же плюхнулся в удобное кресло. Ходить рядом с Максом гораздо утомительнее, чем летать на нем. Бодрый кибер, или теперь уже – киборг (жутковато звучит для душки Макса, не правда ли?), встал лицом к лицу с проводником и, улыбаясь, уставился ему в глаза.

– Ну, ну, – подбодрил он насторожившегося охранника, – давай, соври нам, что шеф на совещании в городе или вызван на Тихоокеанский флот для кормления боевых дельфинов.

Охранник молчал, но глаза его слегка забегали, а щеки покрыл едва заметный румянец.

– Мы будем ждать его вечно, родной, так что неси нам кофе и одновременно зови подполковника.

– Вечно ждать вас никто не заставляет, – раздался голос ввалившегося в кабинет Шахрина. – Что это за фрукт с тобой, Алекс?

– Новобранец со звездной болезнью. – Я улыбнулся. – У него от причастности к такому великому делу голова уже три дня не на месте. Здравствуй, подполковник.

– Здравствуй, зеленый человечек. Как дела? – в голосе Шахрина легко определялось напряжение. Он скрывал важную вещь и скрывал ее именно от меня.

Я решил не ломать комедию и оговорить все детали будущих взаимоотношений сразу.

– Давай проясним ситуацию, чтобы не подбирать слова, а разговаривать непринужденно. Твой трюк с «запеканкой» из Конструктора удался. Не знаю, где ты взял столько инопланетных микросхем, но в то, что этот жареный плевок и есть остатки Многоканальника, на Базе поверили. Все, кроме меня, как видишь…

– И меня, конечно, – встрял Макс, махнув рукой, как заядлый репер.

– Ты хочешь исправить ошибку вашей ударной группы? – Подполковник скрестил на груди огромные ручищи.

Я выдержал паузу, чтобы показать, что при виде его мослов ничем особым не проникся, и спокойно ответил:

– Я хочу устроиться на работу.

Шахрин выпучил глаза и, расслабившись, откинулся в кресле.

– Тебя уволили? – Он подался вперед. – Уволили из-за меня?

– Не совсем… – Я ответил неуверенно.

Пусть попереживает, что из-за него.

– Что не совсем-то?! Что не совсем?! Я же вижу! И на кого ты сейчас работаешь? Этот «крендель» с тобой для чего? Если напарник – значит, вы на службе. У кого?

– Это Макс, – ответил я на все заданные вопросы сразу.

– В каком смысле? – Шахрин, недоумевая, посмотрел на скучающего кибера.

– В том самом, генерал, – ответил за меня Макс. – Месяц назад я стоял у вас во дворе в виде «ракеты», как вы изволили выразиться. Ну, а теперь… скромные чудеса галактической техники. Прошу любить и жаловать.

– Значит, вы все еще в разведке?

– Нет, мы теперь в твоем распоряжении, с некоторой долей самостоятельности. Я же обещал, что чужаки уберутся с Земли?

Шахрин кивнул.

– А еще я обещал, что произойдет это с точностью до девяноста девяти процентов… Так вот, карантин на планету наложен жесточайший. Не припомню такого нигде. Но накладывала его Планетарная Разведка, так что… Мы остались как подстраховка карантина – наблюдать и делать выводы.