Милая лгунья - Кэрри Томас

— Она тоже тебя обожает, — помолчав, заметил он.

— Да, но она думает, что я Анна.

— И пусть продолжает так думать. Незачем волновать ее попусту.

— Конечно, незачем, — уныло согласилась Стейси. — Но только, пожалуйста, поверь: мне было очень трудно обманывать ее.

— А меня? — спросил он вкрадчиво.

Стейси опустила глаза.

— Тебя тоже.

— Но теперь-то я знаю правду. Оказалось, что мы с тобой знакомы едва ли два дня... и все же я не могу отделаться от мысли, что знаю тебя целую вечность. И целая вечность пройдет, прежде чем я смогу забыть тебя, Стейси Уилкинс.

Как бы не так, с горечью подумала она и попросила:

— Отвези меня обратно.

Андрэ встал.

— Вначале нам нужно обсудить кое-что. Завтра утром я повезу тебя в Париж, но это решение нужно принять сегодня.

— Что ты имеешь в виду?

— Ребенка, который может появиться на свет после этой ночи, — грубовато ответил Андрэ.

У Стейси перехватило дыхание. Она резко вскочила, в смятении обхватив руками плечи.

— Я даже и не подумала, что... — Стейси осеклась, и с губ ее сорвался горький смешок. — Понимаю. Вот что ты имел в виду, когда говорил о приманке! Не волнуйтесь, месье Страусс. Мне от вас ничего не нужно, и уж тем более я не потребую, чтобы вы на мне женились. Брак меня не прельщает — даже брак с самим великим Андрэ Страуссом.

Он поджал губы, и в комнате повисла неловкая враждебная тишина. Пауза тянулась нестерпимо долго.

— И тем не менее, — процедил он наконец, — я требую, чтобы ты меня известила, если...

Стейси в любом случае не собиралась этого делать, но сейчас она так устала, что не нашла в себе сил спорить. Андрэ вынул из бумажника визитную карточку.

— Здесь номера моих телефонов. Послушай, — вдруг резко сменил он тему, — по правде говоря, Стейси, меня гложет любопытство. Почему до сих пор ни один мужчина не посмел подступиться к тебе?

Она пожала плечами.

— Некоторые пытались, но меня это нисколько не интересовало. Моя холодность быстро остужала их порывы. Заодно я должна быть благодарна тебе, Андрэ, — добавила она в приступе откровенности, — ты первый, кто пробудил во мне...

— Любовь?

— Разве так называется это чувство?

— Как же еще? — Андрэ шагнул ближе.

— Ну, не знаю... Я и не представляла, что может быть так...

— Как?

— Восхитительно. Ошеломляюще. Не знаю...

Андрэ нахмурился.

— Сколько тебе лет, Стейси?

— Двадцать шесть.

— И до сих пор ты по собственной воле ни разу не подпустила к себе мужчину? — К изумлению Стейси, он вдруг наклонился и поцеловал ее руку. — Прости меня. Нынче ночью я просто не оставил тебе выбора!

— Я и сама отчасти виновата, — из чувства справедливости возразила она и поспешно отдернула руку. — Мне следовало сопротивляться решительнее.

— Какое счастье, что ты способна мыслить здраво! Лицом ты вылитая Анна, но совершенно другой человек. Стейси Уилкинс. — Андрэ невесело усмехнулся. — Неудивительно, что Анна показалась мне сильно изменившейся!

— Но сегодня ночью тебе нужна была именно Анна, — уныло напомнила Стейси.

Он покачал головой.

— Нет, сегодня ночью я был с женщиной, которую считал Анной. Иными словами — с тобой, Стейси. — Андрэ в упор посмотрел на нее. — И предчувствие говорит мне, что я еще долго, очень долго не забуду эту ночь.

Всю ночь Стейси металась в постели без сна, утешаясь лишь одной мыслью — наутро она уедет. Прощание с мадам Страусс было нелегким, но еще труднее оказалась дорога в аэропорт в компании Андрэ.

— Как ты себя чувствуешь? — отрывисто спросил он, едва машина выехала на шоссе.

— Не очень.

— Плохо спала?

— Да.

— Я тоже.

Они помолчали, а потом Стейси заговорила о том, как трудно было ей прощаться со старой дамой.

— Я едва не выложила ей правду.

— И хорошо, что не выложила, — с нажимом проговорил Андрэ. — Она еще успеет все узнать, когда Анна наконец соизволит просветить нас относительно своих намерений. Ей-богу, меня так и подмывает полететь с тобой и хорошенько ее потрясти...

— Не надо! — испугалась Стейси. — Пускай Анна сама решает, как ей быть. Пожалуйста, Андрэ!

Он угрюмым взглядом окинул ее бледное изможденное личико.

— Ладно.

До самого Парижа они не обменялись и парой слов.

— Уезжай! — молила Стейси.

Но Андрэ был непреклонен.

— Я дождусь отлета.

И так они сидели бок о бок, храня неловкое молчание и словно не замечая ни толчеи, ни гулкого хрипа динамиков.

— Как только доберешься до дома, позвони мне, — один раз нарушил молчание Андрэ.

— Я обещала сразу позвонить бабушке... то есть...

— Да, знаю! Но потом сразу позвони мне. Я буду ждать.

Стейси быстро взглянула на него — но тут же отвела глаза и уставилась на свои крепко сплетенные пальцы. Какое счастье, что рейс на Хитроу отправится без задержки! Так мучительно и в то же время сладостно было сидеть рядом с Андрэ, отчетливо сознавая, что это последние минуты, которые им суждено провести вместе.

— Прошлой ночью ты слишком легко согласилась, что известишь меня, если забеременеешь, — вдруг тихо сказал Андрэ, и от неожиданности Стейси едва не подскочила. — Так вот, я требую, чтобы ты сдержала слово!

Наконец объявили посадку, и они встали. Стейси побледнела под пристальным взглядом Андрэ.

— Прощай, Стейси Уилкинс.

— Прощай.

Она зажмурилась, чтобы удержать слезы, и тогда Андрэ, сдавленно пробормотав что-то, притянул ее к себе и поцеловал так жадно, словно хотел выпить и ее душу.

Похоже, ему это удалось. Пристегнув ремень, Стейси сидела в своем кресле, бездумно уставившись в окно, не видя и не осознавая окружающего. Даже страх, который всегда охватывал ее во время взлета, сейчас куда-то отступил. Очнувшись лишь ненадолго, она отстегнула ремень и, когда стюардесса предложила ей завтрак, попросила только чаю. После этого вновь наступило забытье: Стейси погрузилась в свои мысли, опять и опять вспоминая неистовые объятия Андрэ, трогая пальцем губы, на которых еще горел его поцелуй.

— Вам плохо? — участливо спросил сосед. — Боитесь летать?

Стейси непонимающе воззрилась на него, потом через силу улыбнулась.

— Нет, что вы. Все в порядке.