Навсегда разделенные - Тейлор Дженкинс Рейд

— Сначала позвони на работу. — Отвечает Анна на мой взгляд. — С этим полегче будет. Просто деловой разговор и никаких эмоций.

— Мне нравится, что ты думаешь, будто в разговоре с моими родителями будут присутствовать эмоции.

Я набираю номер и жду. На звонок отвечает женский голос. Я узнаю Нэнси. Я люблю Нэнси, она замечательная женщина, но когда она произносит: «Библиотека Лос-Анджелеса, отделение Фэрфакса, справочная. Чем я могу вам помочь?», я нажимаю отбой.

ЯНВАРЬ

Технически библиотека в день Мартина Лютера Кинга была закрыта, но я согласилась поработать. В выходные кучка народу — скорее всего старшеклассники или подростки-бунтари помладше — устроили в секции «Мировые религии» полный раскардаш. Что они только не делали с книгами. Поскидывали их на пол, запрятали в другие секции, засунули под столы, переставили в невообразимом порядке.

Мой начальник Лайл был убежден, что это самый настоящий террористический акт, призванный заставить нас здесь, в библиотеке Лос-Анджелеса, задуматься о роли религии в современном обществе и ее влиянии на власть. Я же склонялась к мысли, что это безобидное дурачество — секция «Мировые религии» находится в самой дальней части зала, у стены, поэтому скрыта из вида. Я не раз подлавливала в библиотеке сладкие парочки, и все они обжимались именно там.

В этот день никто больше на работу не вышел, но Лайл сказал, что если я приду и приведу в порядок секцию, то он даст мне выходной в любой другой день. Его предложение пришлось мне по душе, тем более что Бен в этот день тоже работал. Мне нравится раскладывать книги в алфавитном порядке. Чудно, да? Тем не менее, это так. Люблю книги, в которых есть правильные и неправильные ответы, книги, по которым можно сделать все идеально. Такие редко можно найти в разделе гуманитарных наук. Обычно они связаны с науками точными. Знаете, за что я обожаю алфавит и десятичную систему Дьюи? За объективные стандарты в необъективном мире.

Мобильная сеть в библиотеке ловится плохо, и так как помещение пустовало, день выдался необыкновенно спокойным — день, проведенный в моем собственном мире.

Около трех, когда я почти закончила собирать по кусочкам секцию «Мировые религии» как какой-то трехмерный паззл, зазвонил телефон. До этого я не обращала внимания на звонки, но тут почему-то побежала отвечать.

Обычно я на работе не сижу за телефоном. Предпочитаю общаться с людьми, заниматься архивом или готовить для библиотеки проекты, поэтому взяв трубку, я вдруг осознала, что не помню, что нужно говорить:

— Алло? — начала я. — Эм… Библиотека Фэрфакса, Лос-Анджелес. Оу, эм… Публичная библиотека Лос-Анджелеса, справочная Фэрфакса. Ой… Отделение Фэрфакса, справочная.

На последней своей фразе я вспомнила, что могла вообще не отвечать на телефон и тогда избежала бы такой стыдобищи.

На другом конце провода раздался смех.

— Бен?

— Эм, справочная Фэрфакса. Ой. Отделение. Эм… — смеялся он. — Ты самый очаровательный человек на земле.

Я тоже засмеялась от облегчения, что опростоволосилась лишь перед Беном, и почувствовала еще большее смущение оттого, что опростоволосилась именно перед ним.

— Что делаешь сейчас? Я думала, ты сегодня работаешь.

— Работал. Но полчаса назад Грег отпустил всех домой.

— Здорово! Приходи ко мне в библиотеку. Я освобожусь минут через двадцать. О! — Мне в голову пришла замечательная идея. — Мы можем заглянуть куда-нибудь в час скидок!9 — Мне еще ни разу не удалось улизнуть с работы пораньше, чтобы застать этот час, но очень хотелось.

— Звучит заманчиво, — рассмеялся Бен. — В общем-то, для того я тебе и звоню. Я уже почти рядом.

— Что?

— По улице иду. Пришлось пешочком пройтись.

— О! — Я взбудоражилась от мысли, что с минуты на минуту увижу Бена и что в ближайшие же полчаса угощусь грошовыми напитками. — Подходи к черному входу. Я открою тебе дверь.

— Отлично, — ответил Бен. — Буду через пять минут.

Никуда не спеша я пошла к черному входу не напрямую, а мимо абонементного стола. И хорошо, что сделала так, потому что, проходя мимо передней двери, услышала тихий стук. Подняв глаза, я увидела мистера Каллахана. Он стоял, приложив ладони к стеклу наподобие бинокля, и печально и растерянно всматривался внутрь.

Я подошла к двери и открыла ее. Она была автоматической и на праздники отключалась, поэтому своему открытию изрядно сопротивлялась, однако я приотворила ее достаточно для того, чтобы впустить мистера Каллахана. Он схватил мою ладонь своими трясущимися, тонкими и мягкими как папиросная бумага руками и принялся меня благодарить.

— Не за что, мистер Каллахан, — ответила я. — Библиотека закрыта, а я собираюсь уходить минут через десять. Вы что-то хотели?

— Как закрыта? — удивился он. — В честь чего?

— В честь дня Мартина Лютера Кинга.

— И вы всё равно впустили меня? Да я везунчик, Элси!

Я улыбнулась.

— Вам нужна какая-нибудь книга?

— Теперь, зная, что вы спешите, я не хочу вас задерживать. Но можно мне заглянуть на пару минут в раздел «Подростковой литературы»?

— «Подростковой литературы»? — Я сунула нос не в свое дело, но просто не смогла сдержаться — так это было не похоже на мистера Каллахана. «Беллетристика» — это да, это то, что его интересует. В особенности — новинки. «Мировые войны», «Стихийные бедствия», «Социология». В этих секциях всегда можно найти мистера Каллахана. Но «Подростковая литература» никогда не интересовала его.

— На этой неделе ко мне приезжает внук с дочкой, и мне хочется что-нибудь с ней почитать. Она уже выросла из того возраста, когда любила проводить со мной время, вот я и подумал, что если найду рассказ ей по вкусу, то смогу уговорить ее побыть немного рядом со мной.

— Правнучка? Ну ничего себе!

— Я стар, Элси. Очень стар.

Я засмеялась.

— Что ж, проходите. Эта секция слева, за периодикой.

— Я только на минутку! — отозвался мистер Каллахан, отправляясь туда — медленно, как черепаха, но так же устойчиво и твердо.

Я же пошла к черному входу, где и нашла заждавшегося меня Бена.

— Я тут торчу две минуты и двадцать семь секунд! — шутливо воскликнул он, переступив порог.

— Прости. У двери топтался мистер Каллахан, и мне пришлось его впустить.

— Он здесь? — весь засветился Бен. Он никогда не встречался с мистером Каллаханом, но много слышал о нем. Преданность и глубокая любовь этого мужчины к своей жене стали для меня свидетельством самых настоящих романтических чувств. Бен твердил мне, что в свои девяносто будет относиться ко мне точно так же. Знакомство мы водили всего три недели, так что говорить такое было безрассудно и самонадеянно, а слышать — приятно. Простодушие Бена дурманило мою голову. — Можно встретиться с ним?