Русский экзорцист - Андрей Николаев

Неловко перебирая негнущимися ногами, тот поспешил в сторону гостиницы Центрального рынка.

Рец поднял за волосы простуженного и пошел к бытовке, ведя его за собой, как быка за кольцо в носу. Присев на ступени, он наклонил в сторону голову продавца и размотал шелковый шарф на шее.

– Ну-ка, что тут у нас? Горлышко побаливает.

В шею была воткнута медицинская игла с отводной трубкой, идущей в карман плаща.

– Неплохо, – одобрил Рец, – и целый день кайф, только пузырьки в кармане меняй. Сам придумал?

– Уважаемый, давай поговорим спокойно, – чуть дрожащим голосом сказал простуженный, – это ошибка.

– Да, это ошибка. Но я не злопамятный. Я же говорил, возможно, мы еще поработаем вместе.

– Конечно, брат, конечно поработаем.

– Вот и я братом стал, – кивнул Рец, – а вон и еще один родственник поспешает.

Небритый подбежал к ним, шумно отдуваясь. В руке у него был объемистый кейс с кодовым замком.

– Открой, – приказал Рец.

Тот быстро набрал код, щелкнул замками и, раскрыв кейс, услужливо предъявил содержимое. Рец перебрал одной рукой упаковки и целлофановые пакеты.

– Если здесь не то, что я просил…, – не договорив, он по очереди взглянул на продавцов.

– Здесь все, уважаемый.

– Ну, тогда порядок, – Рец отпустил волосы простуженного и, слегка оттолкнув его от себя, встал с деревянных ступенек, – деньги в рюкзаке. Там больше, чем договаривались. Возмещение ущерба, – пояснил он, кивнув в сторону повешенного. – Возможно, мне понадобятся серьезные ребята. Деньги не проблема. Не против продолжить сотрудничество?

– Конечно, дорогой, с удовольствием.

– Вот и ладненько, – ласково улыбнулся Рец, – телефончик оставь мне.

– Пожалуйста, пожалуйста, – простуженный достал записную книжку, вырвал листок и быстро записал телефон.

– Ну, что, мир? – спросил Рец, пряча бумажку.

– Мир, уважаемый.

– Я найду вас.

Рец повернулся к ним спиной и медленно пошел в сторону Цветного бульвара, небрежно помахивая кейсом. Небритый показал приятелю на пистолеты. Тот отрицательно покачал головой.

Витек проснулся от птичьего гомона. Время было, как он сам определил по высоте солнца, около семи утра. Во рту было погано, правый глаз открылся только наполовину. Витек перевернулся на бок и мучительно застонал. Вчера они с Люськой-челюстью высосали по шесть пузырьков настойки шиповника. Угощал, естественно, Витек в надежде на интим. Но Люська, падла, наотрез отказалась. Да еще глумиться вздумала – угадай, говорит, с трех раз, что значит: ни дать, ни взять. Витек отгадывать не стал, а потребовал законного, после возлияния, минета. Но Люська заорала, что русским языком объяснила – простыла она, насморк. И месячные к тому же! Вот и получается: ни дать, ни взять. Витек презрел эти дикие отмазки, но Люська саданула его в глаз сумкой с пустыми бутылками и, пока он приходил в себя, вставила ноги от греха. С горя Витек съел еще четыре пузырька шиповника и, конечно, выпал в осадок.

Однако надо было вставать. Похмелиться сейчас вряд ли найдешь, так хоть куревом разжиться. Почесываясь и ругаясь, он поднялся на ноги и пошарил в мешке на всякий случай, но чуда не случилось. Выпито и съедено было все.

– У-у, зараза щербатая, – сказал Витек.

Отряхнув с пиджака и брюк листья и траву, Витек забросил мешок на плечо и вдруг замер, ощутив чей-то взгляд. Он медленно повернул голову. В нескольких метрах, прислонившись спиной к дубу, сидел молодой парень в джинсах и кожаной куртке. Парень видимо только что проснулся, потому, что лицо у него было помятое, а светлые волосы всклокочены.

– С добрым утром, – учтиво сказал парень.

– Здорово, сука, – просипел Витек.

Парень усмехнулся.

– Ну, ты крут, отец. Чего такой суровый?

– Попей с мое, сынок.

– Болеешь, что ли?

– Догадливый ты, прямо сил нет, – Витьку надоел пустой треп, и он повернулся к собеседнику спиной, собираясь уходить.

– Так давай подлечимся, – неожиданно предложил парень.

– Угощаешь? – не поверил своему счастью Витек.

– А то! Где тут магазин?

Витек довел его до девятиэтажки, в которой была аптека, но парень шиповник пить отказался, и они прошли чуть дальше, к магазину. Молоденький продавец нахмурился, увидев Витька.

– Все, Виктор, больше в долг не дам.

– А что, много должен? – влез в разговор парень в куртке, – так я расплачусь, командир, какие проблемы?

Уже в лесу, раскладывая продукты на газетах, Витек с удовольствием вспоминал круглые глаза продавца, когда они с новым знакомым набрали и выпить и закусить, и даже ананасовый компот на десерт. Открыв обломанным перочинным ножом банку шпрот, Витек с удовольствием облизал испачканные маслом пальцы.

– Ну что, за знакомство? – предложил парень, поднимая пластиковый стакан с «посольской».

– Ну, давай, – согласился Витек. И коротко поклонился – Виктор.

– Павел.

Они чокнулись и, доброжелательно поглядывая друг на друга, выпили. По привычке Витек занюхал рукавом и запалил окурок, подобранный по дороге. Волохов нарезал колбасу, сыр, открыл фруктовые консервы.

– Давай, налетай, – он сделал приглашающий жест и сам принялся за еду.

Хорошо легла «посольская» на старые дрожжи. Витька сразу повело, не хотелось ни есть, ни пить, а только умильно смотреть на нового знакомого и улыбаться. Во хмелю он становился мягким и добрым. Эдаким интеллигентом из народа. Жесты его становились чуть ли не изысканными, речь плавной и размеренной, а выражения культурными, почти без мата и вообще какой бы то ни было ругани. Они выпили еще, и Витек поведал свои беды и горести. Рассказывал он свою историю уже не в первый раз, а все равно слеза прошибала. Да, побросала жизнь, покуражилась. А хорошую работу тяжело найти. Раз только повезло – на киносъемку попал. Там и закусить было чем, и спереть чего по мелочи. Волохов сочувственно кивал, поддакивал, сокрушался. Он тоже был доволен. Ему как раз нужен помощник, а этот мужичок вопросов задавать не будет. Хлопнет стакан и не обратит внимания на некоторые странности.

– … ну, ассистент режиссера и рад – костюмы подбирать не надо, все в своем сниматься будут. Где он столько рванья найдет? Только в Голливуде! А столы кругом, – Витек хлопнул себя по небритой щеке, – ну просто ломятся! А режиссер, вроде культурный с виду человек, представительный, трубку все курил. Но когда день к вечеру пошел, а съемки ни с места, и он осерчал. – Витек набрал в грудь воздуха и заорал, что было мочи, начиная фразу низким утробным голосом и переходя на фальцет в конце: – Массовка, реквизит не жрать!!! Я ебаный в рот!!! Во как орал! – Витек сокрушенно покачал головой, налил себе полстакана и, покопавшись пальцем в банке шпрот, выудил рыбку покрупнее.