Тлеют угли костров отгоревших… - Анастасия Акулова

Но в этот момент вошла служанка:

– Княжна! Ваш батюшка зовёт вас, дело важное.

«Вот как? С чего бы это?» – удивилась девушка, но пошла к отцовским покоям.

Когда она вошла, князь Брячеслав, ссутулившись над деревянным столом, задумчиво перебирал какие-то письмена.

– Вы звали, батюшка? – Сказала девушка, подойдя чуть ближе.

Встрепенувшись, князь поднял голову.

– Да-да, проходи, дочка, нужно поговорить.

Он жестом указал ей на табуретку напротив. Девушка осторожно опустилась на неё, чуть подобрав юбки пышного сарафана и вопросительно глядя на отца.

Вздохнув, тот продолжил:

– Как ты знаешь, дочка, недавно к нам прибыл новгородский князь Александр, сын Великого князя Ярослава Всеволодовича. Ему восемнадцать с половиной, тебе – шестнадцать, вы оба молоды и идеально подходите друг для друга. Я сразу подумал об этом, но буквально неделю назад княжич сам посватался к тебе. Как ты понимаешь, я не мог ему отказать, но тебе решил сказать как можно позже. Приготовления к свадьбе завершены, и завтра вы поженитесь. Об этом уже объявили.

И всё это было сказано весьма категоричным тоном, не терпящим возражений.

Александра едва не упала с табуретки, приоткрыв рот от удивления. Что-о?!

Забыв, как дышать, девушка вдруг поймала себя на странной мысли: а ведь она и не то, чтобы против…

Скорее, совсем наоборот…

Князь принял удивление дочери за страх, и принялся уговаривать, утешать:

– Ну что ты, доченька, не огорчайся, не стоит! Он очень приятный молодой человек, к тому же это всё равно бы случилось когда-нибудь… ты же княжна… это твоя судьба.

Всем своим видом как бы говоря о неизбежности всего этого, князь хотел уже приобнять дочь, дать ей проплакаться да попричитать, как вдруг застыл, будто поражённый громом.

Александра, его Александра, которой была с детства противна сама мысль о замужестве, сейчас, широко и задорно улыбаясь, радостно хлопала в ладоши, сверкая кроткими синими глазами, в глубине которых плясали чертенята.

– Ты что… н-нее п-против-в? – Заикаясь от глубокого шока, князь удивлённо взирал на дочь.

Иисусе, кажется, мир перевернулся!..

– Да, батюшка, вы всё правильно поняли, – Улыбаясь ещё шире, подтвердила девушка, – Я совсем-совсем не против.

Князю потом ещё долго и упорно казалось, что он ослышался.

* * *

Подъезжая к церкви в небольшой повозке, княжна едва дышала от волнения. Свадьба… какой она представлялась ей раньше? Днём, который навсегда лишит её свободы. Днём, начиная с которого жизнь потеряет краски, превращаясь в череду серых, унылых дней в четырёх стенах терема мужа, совершенно чужого человека.

Но теперь всё казалось с точностью да наоборот. В душе, пополам с диким волнением, ютилась несмелая радость.

Ещё издалека слышался весёлый перезвон колоколов. День выдался немного хмурым, осень всё-таки, но улыбки толпы горожан, пришедших посмотреть на свадьбу и молодожёнов, компенсировали это с лихвой. Проезжая меж них, княжна сама невольно улыбалась в ответ.

Изначально довольно скромная церковь сегодня сверкала небывалой красотой, чистотой и богатством – её готовили специально для церемонии.

Опустив головку, невеста неторопливо шла к священнику. На ней красовалось белое с серебристым отливом платье, с небольшим шлейфом, расшитое по подолу серебряными нитями и перехваченное на талии тонким пояском того же цвета. На голову невесты накинули легчайшее белое покрывало, чуть прикрывавшее лицо девушки.

Затем вошёл жених, одетый как воин, со шлемом в руке.

Оба сияли молодостью, статью и красотой.

Священник, проведя церемонию по всем правилам, соединил их руки.

– Да благословит Господь ваш союз.

Держась за руки, молодожёны одновременно посмотрели друг на друга.

С этого момента и на всю жизнь они – половинки единого целого…

В день радости и счастья мы с тобою

Две жизни, две судьбы навеки спаяли в одну.

Люблю тебя, всем сердцем, всей душою,

И, что бы ни случилось, я с тобой не пропаду!

Весь мир взорвался счастьем в то мгновенье

Когда Господь сердца и руки соединил,

Даря душе влюблённой радость, вдохновенье,

Надежду, Веру, море новых сил!

Затем начались празднества. Супругов посыпали зерном, а дорогу им устилали цветами и монетками, дабы жили они, не зная печали и горестей.

Песни, пиры и пляски длились почти два дня, заставляя людей немного отвлечься от свалившихся на ни бед и немного порадоваться.

Сидя за праздничным столом рядом с супругом, который тихо отдавал приказы насчёт постройки какой-то крепости, княжна внимала бесконечному счастью, заставлявшему трепетать её сердце. Это, наверное, одни из самых светлых и безудержно-радостных дней в её жизни.

Но одно её немного нервировало – Александр за несколько часов ни разу даже не взглянул на неё.

– Что с тобой? Ты бледна, – Спросил князь, будто услышав её мысли.

Девушка улыбнулась.

– Нет, всё хорошо. Просто я… немного волнуюсь. Не каждый день выходишь замуж… к тому же я никогда не думала, что всё будет… так.

– Как?

– Вот так… хорошо, радостно, – пояснила княжна, – я думала, всё будет просто ужасно, думала, что придётся стать женой совершенно чужого человека.

– Мы с тобой не так давно знакомы, если смотреть с этой точки зрения, – сказал князь, явно заинтересовавшись разговором.

– Да, но… ты совсем не чужой мне, – опустив глаза, ответила девушка.

Секунду он молчал, будто обдумывая её слова.

– Если так, то нас и впрямь ждут лишь долгие годы счастья, – сказал князь, аккуратно, очень нежно сжав её маленькую ручку в своей ладони.

Девушка слегка порозовела, но подняла взгляд, и… пропала. Теперь уже окончательно и бесповоротно. Всего лишь один взгляд вмещал в себя весь коктейль эмоций – жгучую страсть, проникновенную нежность, волнение, трепет…

В этот момент им обоим было всё равно на весь мир.

1240 г.

Полутёмная комната, освещённая факелами. Запах сырости и пыли, казалось, являлся главной её составляющей, пропитав собой всё вокруг, даже крепкие каменные стены, на которых виднелась даже мелкая плесень.

В центре комнаты стояли двое мужчин.

Один из них, в короне и в мантии – король шведов, Эрих. А грузный богатырь с длиннющими рыжими усами – его зять, ярл Биргер.

– Пора уже проучить этих варваров, – фанатично блеснув линяло-голубыми глазами, сказал король, – начнём отсюда. Это – самое то!