Секта - Иван Булавин

— Значит, — я попытался подумать, — их вера имеет какое-то подтверждение.

— Уже лучше, — похвалил он. — Приятно иметь дело с думающим человеком. Видите ли, человек такого возраста, как правило, отличается практичностью. Если он затрачивает усилия, то намерен что-то получить взамен. К тому же на дворе у нас капитализм, а капиталисту (для этого не обязательно быть владельцем заводов-газет-пароходов, достаточно только мыслить как капиталист) важна только прибыль. Как известно, если для получения трёхсот процентов прибыли требуется зарезать родную мать, он её зарежет.

— И? — спросил я, поскольку он замолчал.

— Значит, те, кто убивает людей на алтарях, рассчитывают получить с этого прибыток, и, подозреваю, куда больший, чем эти самые триста процентов.

— Но все они обеспеченные люди, — возразил я. — Денег у них точно много.

— Во-первых, стоит выяснить причину и следствие, уточнить, что началось раньше, деньги или убийства. Возможно, первые появились благодаря вторым. Во-вторых, денег никогда не бывает слишком много. Стоит человеку заработать хотя бы двести-триста тысяч американских рублей, и деньги, как материальный объект, для него перестают существовать.

— Почему?

— Потому что потратить их все он не сможет, деньги перестают быть источником жизненных благ, они становятся инструментом власти. И тут, чтобы не потерять власть (а вместе с ней деньги и, возможно, саму жизнь), нужно заработать ещё больше, а большие деньги дают ещё большую власть и так по кругу. Ну и, в-третьих, есть вещи, которые нельзя купить ни за какие деньги. Так?

— Молодость? Здоровье? Силу?

— Вы определённо делаете успехи, — снова похвалил меня Павел Сергеевич и выбросил окурок. — Мне шестьдесят два года. С точки зрения большинства людей, я счастливчик. У меня почти нет болезней, отличное зрение (очки иногда ношу, но это для маскировки), прекрасная физическая форма, с женщинами отлично получается. Но даже я прекрасно понимаю, что это оттяжка неизбежного. Даже я чувствую дыхание Той Что Приходит За Всеми Людьми. В ближайшие лет десять я превращусь в развалину, а потом вовсе исчезну с лица земли, обратившись в перегной.

— И, если бы вам предложили чудесным образом… — начал я, но он меня прервал.

— Нет, — резко сказал он. — Откажусь. Доживу свою человеческую жизнь и стану прахом.

— Почему?

— Потому что человек смертен. В этом его сила. Сила не отдельного человека, а всего человечества. Человек создан таким, неважно, кто его создал, добрый дедушка на небесах или злая эволюция на земле. Только благодаря бесконечной смене поколений человечество до сих пор живо, только благодаря смерти старого и рождению нового существует прогресс. Будь человек бессмертным, он до сих пор жил бы в каменном веке. А скорее всего, людей бы не осталось.

— Что же, логично, — проговорил я, не зная, что ещё сказать. Беседа у нас получилась содержательная, вот только о своём собеседнике я ничего не узнал. Он в самом деле член тайной организации, или же просто дружит с логикой и всё рассказанное им — только гипотетическая модель ситуации?

Павел Сергеевич спас ситуацию:

— Я полагаю, мои выкладки вас заинтересовали?

— Да, то есть, не просто заинтересовали, я хотел бы узнать больше. Вы подвели меня к мысли, что некое Зло реально. Оно работает и тем самым склоняет людей на свою сторону.

— Логика говорит об этом, только и всего?

— Только логика? Давайте перестанем играть в слова, — предложил я. — Вы ведь что-то знаете об этом. И вы не один. И вы неспроста тут торчите каждый вечер. Так ведь?

— Очень может быть, — уклончиво ответил он. — Вопрос в том, чего хотите вы?

— Хочу поговорить, узнать больше. Что это? Откуда взялось? Как с этим бороться? Как сделать так, чтобы оно не повторялось? Есть люди, которые смогут меня просветить?

— Думаю, кое-что вам расскажут, — он задумался. — Но тут не я принимаю решение. Вы позволите?

С этими словами он вытащил из кармана телефон. Я думал, он будет звонить, и хотел отойти, но он только махнул рукой и начал быстро печатать сообщение. Ответ пришёл почти сразу, потом снова сообщение и снова ответ. Потом он погасил экран и убрал телефон во внутренний карман пиджака.

— Что же, сегодня время позднее, думаю, завтра за вами заехать. А потом мы отправимся к моим знакомым, с которыми вы обо всём подробно поговорите.

— Кто они? — мне не терпелось узнать.

— Всё узнаете своевременно, пока вам достаточно знать, что эти люди, и я в том числе, на вашей стороне. Не во всем согласны, предпочитаем иные методы, но конечная цель та же самая.

— Что же, — я рассеянно посмотрел на него. — Я согласен. Во сколько завтра ждать?

— Подходите вот сюда часам к десяти, я буду на машине, поедем за город.

Утром я стоял в означенном месте, как… телеграфный столб. Оделся легко, но на мне была просторная рубаха навыпуск, специально чтобы прикрывать нож и револьвер на поясе. Над загадкой я думал часов до трёх ночи, но в итоге решил перестраховаться. Может быть, я нашёл единомышленников, а может, меня просто хотят убить. Ну, чтобы не заморачиваться со следствием, я ведь на суде много лишнего сказать могу. Не факт, что поможет, но хоть какая-то страховка.

Ровно в десять, подъехала машина. Джип довольно-таки бюджетной марки, что немного обрадовало, это явно не те люди, которым я противостою. За рулём сидел Павел Сергеевич, который весело меня поприветствовал и предложил садиться назад. Я присел на удобное кожаное кресло.

— Куда едем?

— Посёлок Солнечный, двадцать километров.

Это место я знал, даже бывать там приходилось. Я когда-то любил отдыхать за городом, пока… Машина двигалась быстро. Павел Сергеевич был водителем от бога, умудрялся обгонять и лихачить, не нарушая ни одного правила.

До посёлка мы долетели минут за сорок, что, учитывая состояние дорог и постоянные повороты было довольно быстро. Машина остановилась у домика на окраине. Чья-то дача, но не такая, как недавно виденные мной дачи «больших» людей, а просто домик с забором из железного профиля. Хороший деревянный домик, с жилой мансардой. Рядом сад с яблонями и, кажется, огород.

Павел Сергеевич заглушил двигатель и положил руки на руль.

— Теперь попрошу вас оставить оружие, — медленно проговорил он, кивнув на мой ремень.

— Так заметно?

— Разумеется, поверьте, вам бояться нечего. Если не договоримся, вы просто уедете отсюда. Но, я думаю, договоримся.

Подумав пару секунд, я отдал ему револьвер и нож.

— Интересная модель, — он придирчиво осмотрел оружие. — Вижу, что кустарщина, но сделано добротно, с любовью, ещё и капсюльный, с раздельным заряжанием. Оригинально. Какой калибр?