Последняя гастроль госпожи Удачи - Дарья Донцова

— Кроме конверта и горшка какой выбор? — перебила я.

— Остальное все разобрали.

— Мне последней список огласили? — расстроилась я.

— Нет, еще Дегтярев думает, что подарить. Мусик, я тебе позвонила первой, — зачирикала Маруся, — а трубка была выключена и оставалась в таком состоянии долго.

— Ладно, — грустно согласилась я, — поеду за конвертом.

— Значит, полковнику останется горшок, — подвела черту Маша.

Домой я вернулась к ужину, вошла в гостиную и громко объявила:

— Подарок для девочки!

Маша и Юра сидели в креслах и одновременно повернулись ко мне.

— Сколько пакетов! — ахнула Манюня. — Ты скупила весь магазин?

— Выбор огромный, — зачастила я, вынимая большую коробку с розовым бантом, — у меня голова кругом пошла. Конвертов тьма. Я нашла самый лучший, дорогой, немецкий… Вот!

Я сняла крышку.

— Сверху белый шелк, кружева розовые. Спереди молния, очень удобная, железная, не сломается. Но главное, он из натуральной толстой цигейки, сшит мехом внутрь. Идеален для первых прогулок, никакой мороз не страшен новорожденному.

— Но… — начал Юра.

Маша грозно кашлянула, зять мигом замолчал. Но мне стало понятно: будущий отец удивлен.

— Что не так?

— Мусик! Супер! Роскошно! Конверт прямо слов нет, — принялась восхищаться Маруся, — я именно такой хотела.

— Почему Юра сказал «но»? — спросила я.

Маруся уставилась на мужа, тот смутился.

— Я хотел… э… объяснить… ой! Кто мне на ногу наступил?

— Юра подумал, что вещь, которую ты подарила, слишком дорогая, — пришла на помощь жена. — Ведь так?

Парень кивнул.

— Не дешевая, — гордо сказала я, — мех натуральный.

Маша вскочила и обняла меня.

— О, Мусик! Твой подарок самый прекрасный.

— А что остальные принесли? — полюбопытствовала я.

— Ты первая, — заметил Юра. — Ой! Манюсь, что ты все время мне на ногу наступаешь.

— Из-за живота неуклюжая стала, — пояснила супруга. — Мусик, а что в других пакетах?

— Сейчас покажу, — обрадовалась я. — О! Забыла кое-что в машине. Секундочку.

Я направилась в коридор и услышала, как Маша упрекнула Юру:

— Сто раз тебя пнула, так нет! Не замолчал!

— Хотел сказать, что малышка родится в конце мая, может, в начале июня, — забормотал Юра. — Зачем нам меховой конверт?

Я замерла с открытым ртом. Действительно, что делать с цигейкой летом?

— Ребенок в нем вкрутую сварится, — говорил тем временем Юра.

— Я поняла, о чем ты хотел сказать, поэтому и остановила тебя. Муся уже его купила, поздно крыльями хлопать, — заметила Маша. — Ничего, в декабре пригодится.

— Не-а, — возразил муж, — к Новому году дочка вырастет, в такую фитюльку не влезет.

— Только не говори Мусе, она дико расстроится, — предупредила Маруся.

— Молчу, — согласился Юрец, — но ведь она спрашивать будет: «Почему конверт не используете?» И определенно передаст его тебе в родильный дом, чтобы ребенка туда упаковали.

— М-да, — пробормотала Маруся. — Глянь, может, мех отстегивается?

— Не-а, — ответил Юра, — уже посмотрел.

— Зачем на конверт из цигейки натянули кружевной чехол? — рассердилась Маша. — Мусик не виновата, она увидела все бело-розовое, воздушное, восхитилась и сцапала, не изучив как следует, что ей продавец-хитрец подсовывает.

— Елки! Смотри, сколько он стоит! — ахнул Юра.

— Жуть! — в свою очередь, ужаснулась Манюня. — Говорила же: не бери дорогое! Ребенок растет!

Я отступила в прихожую. Ну как я не сообразила, что теплая вещь предназначена для зимы? Да еще не заметила чек, который сунули, наверное, внутрь мешка. И что делать? Где выход из дурацкого положения?

Дверь в холл распахнулась и ударилась о стену. Мимо меня с топотом, сопением и воплем:

— Смотрите, что я купил! — промчался Дегтярев, в руках он нес здоровенную коробку и немаленький пакет. Я, мигом забыв, куда и зачем шла, вернулась в гостиную. Мне стало невыносимо любопытно, что приволок полковник.

— У тебя зарезервированы горшок и игрушка, — ошарашенно напомнила Маруся, глядя, как толстяк, покраснев от напряжения, вынимает из упаковки что-то в полиэтилене.

— Их я и купил! — радостно возвестил Александр Михайлович.

— Думала, ты найдешь такую веревочку, на ней висят разные колокольчики, зверушки пластмассовые, — сказала Манюня.

— Или мишку плюшевого, — добавил Юра, — у меня в детстве был любимый заяц. Я с ним много лет спал, поэтому никогда не боялся темноты, искренне считал, что длинноухий всех, кто под кроватью или за занавеской прячется, съест.

— Потом ты на мне женился, и кролик стал не нужен, — захихикала Манюня.

— Нет, — серьезно возразил ее муж, — я его из кровати на полку переместил еще до нашей свадьбы.

— Можешь вернуть назад, — предложила Маша, — мне зайка в супружеской постели не помеха.

— Пластмассовые негритята с сухим горохом внутри, — закряхтел Дегтярев, разматывая полиэтилен, — и…

— Негры с сухим горохом? — в полном изумлении повторила Маша. — Ты их купил???

Полковник выпрямился и схватился за спину.

— Нет, нынче такое не сыщешь. Это игрушка моего детства. Мне ее подарила на Новый год соседка по квартире, тетя Фатима. Она такие блины пекла! М-м-м. Мне сразу захотелось поглядеть, почему негритенок тарахтит, я оторвал ему голову…

— Прямо триллер, — не выдержала я, — жуть страшная. Похоже, ты привираешь насчет своего возраста, утверждаешь, что мы с тобой одногодки, но я не помню пластмассовых негров.

— Просто бабушка тебе их не покупала, — отмахнулся толстяк, — помню свое огромное разочарование, когда из африканца высыпались сухие горошины.

— А ты чего ожидал? — спросила Маша.

— Еще у меня был медведь, желтый, мама его постирала, Топтыгин сох неделю и сгнил, — вздохнул полковник.

— Ужас! — покачала головой Манюня.

— Михайло Потаповича, оказывается, набили ватой, — пояснил Дегтярев, — она не высохла до конца.

— У тебя было мрачное детство, — сдавленным голосом сказал Юра, — негритенок без головы, умерший медведь. Сильные психологические травмы.

— Это многое объясняет, — старательно сдерживая смех, включилась я в беседу, — например, лишний вес.

— Да? — удивился Александр Михайлович.