Крепостная маркиза - Лариса Шкатула

Губы Патрика опять тронула едва заметная улыбка — что возьмешь с деревенщины? Это так Соня за него подумала, а гвардейца, возможно, позабавило совсем другое.

— Очень богатый! — подтвердила она. — А от золота прямо глаза слепит. Но вот что я вам скажу: жить, среди этого блеска весьма утомительно, Патрик может подтвердить…

Патрик наклонил голову в знак согласия.

— Наверное, поэтому король подарил своей жене дворец Трианон, который много скромнее Версаля.

Но все равно Марию-Антуанетту тянет к жизни простой, сельской, и ей даже нарочно построили самую настоящую деревушку рядом с Трианоном.

— Богатые от богатства к простоте тянутся, а мы от простоты к богатству, — философски заметила Агриппина.

Тогда впервые за весь вечер Патрик высказался вслух — пробормотал негромко, что человек никогда не удовлетворяется тем, что имеет. И опять у Сони мелькнула мысль, что Патрик вовсе не так прост, как может показаться на первый взгляд…

Но тут Сонины воспоминания о прошедшем вечере прервали удивленно-испуганный возглас Эмиля, спускавшегося по лестнице первым, и последовавший за ним визг Агриппины.

— Что там у вас стряслось? — спросила Соня — ей ничего не было видно за их спинами, но она поняла, что в своих предположениях действительно не ошиблась.

— Хозяин! Здесь лежит хозяин! Маркиз Флоримон… — с невольной дрожью в голосе пояснил слуга, отступая в сторону.

У подножия лестницы, скорчившись и отчего-то прижимая руки к животу, лежал мертвый Флоримон де Баррас.

Соня еще не успела ничего толком разглядеть.

Сначала Эмиль и Агриппина над ним склонились, а потом, оттолкнув в сторону Эмиля — как раз в этот момент Соня и увидела скрюченное тело, — Агриппина кинулась в сторону.

У Сони тоже спазмом перехватило горло. К счастью, широкая спина Эмиля опять скрыла от нее страшную картину. А княжна больше не воспевала науку логику, благодаря которой можно было предвидеть некоторые неприятности и не будучи ясновидящей.

— Не смотрите, Софья Николаевна, миленькая, не смотрите на его лицо! — закричала Агриппина, которая, отбежав в сторону, с содроганием извергла из себя содержимое желудка.

— Страх-то какой! — пробормотал Эмиль. — Это, наверное, крысы его обглодали.

Когда в первый раз Соня спускалась сюда вместе со старым Антуаном, никаких крыс они не заметили.

Правда, кроме слитков золота, им нечего было здесь грызть. А если вовсе не крысы? Вдруг в подземелье живет какое-то страшное существо? Если они не смогут отсюда выйти, то есть Соня забудет, как открывается дверь подземелья изнутри… Господи, ну почему ей в голову лезет такая пакость?!

Соня сделала над собой усилие, постаравшись выбросить из головы нарисованные взбудораженным мозгом картины, и сказала нарочно бесстрастно:

— Его надо вынести отсюда и похоронить по-человечески.

— Конечно, конечно, — согласился Эмиль. — Сейчас я принесу рогожу. Покойника надо завернуть.

Он вручил Соне факел, а сам заспешил наверх.

Потом оглянулся на нее беспомощно. И в самом деле, он тоже, как Флоримон, не сможет открыть эту самую дверь, не зная ее секрета. Соня взбежала по ступенькам и нажала на нужное колесико, застопорив его, чтобы дверь оставалась открытой.

Запах от трупа исходил смрадный, так что Соня отошла подальше. Подошедшая к ней Агриппина была не то что бледна — зелена лицом. Соня вспомнила о фляжке с напитком мадам Фаншон, которую прихватила с собой, и протянула ей. Та храбро отхлебнула приличный глоток, прокашлялась и шепотом, словно мертвец мог ее услышать, спросила:

— Где же золото, за которым он приходил?

— Пойдем, покажу, — тоже шепнула ей Соня. — Если там, конечно, что-то осталось.

На этот раз, пока они шли, Агриппина испуганно жалась к Соне, так что последней пришлось призвать на помощь все свое мужество. Крысы! Или еще какая нечисть с острыми зубами! Кто бы из женщин на их месте не боялся?

Золота осталось довольно много, хотя Флоримон успел вывезти довольно приличную его часть. Похоже, он и вправду трудился не один день. Недаром русские говорят: своя ноша не тянет. Флоримон де Баррас, которому прежде вряд ли приходилось вообще поднимать какие-либо тяжести, работал в поте лица своего, точно портовый амбал, и только нелепая случайность помешала ему потихоньку вывезти все.

— Как его много! — ахнула Агриппина.

— Здесь едва ли половина от того, что было прежде, — хмыкнула Соня, — Интересно, куда он его увозил?

— Думаю, вряд ли мы когда-нибудь узнаем об этом.

Сейчас вернется Эмиль. Лучше ему пока о золоте не говорить.

— Понятное дело, — согласилась Агриппина. — Покойная княгиня сказывали, что золотом человек проверяется. Недаром сатана им манит, когда чью-то душу заполучить хочет.

— Пойдем отсюда, — заторопилась Соня, — сейчас вернется Эмиль.

Правда, па всякий случай один слиток она все же взяла себе, а другой вручила Агриппине. Соня уже привыкла к тому, что судьба может быть непостоянна даже к своим любимцам. Сегодня она вручает тебе великий дар, а назавтра так же решительно отнимает его или что-то другое.

Женщины вернулись вовремя — Эмиль уже спускался вниз. Но он воспринял как должное, что они, слабые существа, стоят поодаль, не рвутся ему помогать. Женщину трусость вовсе не портит, а даже придает ей некую притягательность. В определенные, конечно, минуты жизни. А тут… Эмиль и сам старался не глядеть на то, что совсем недавно было молодым здоровым мужчиной.

Слуга завернул труп бывшего хозяина и взвалил его на плечо. Не останавливаясь в доме, он отнес свою страшную поклажу в старый, неиспользуемый ныне сарай.

— Надо бы заявить в полицию, — сказала Соня.

В глазах Эмиля при ее словах мелькнул страх. Он даже оступился от неожиданности. Но при этом вслух ничего не сказал, хотя даже по его спине было видно, что желания госпожи он ничуть не одобрял.

Зато тут же вмешалась Агриппина.

— И что мы им скажем, если нас спросят, где мы нашли мосье Флоримона? — спросила она у Сони. — Полиции надо говорить правду. Значит, мы скажем — в подземелье. Они поинтересуются, зачем мы туда спустились? У нас и на это готов ответ. Хотели узнать, что за привидение в замке появилось? А что молодой маркиз в подземелье делал и почему оказался там заперт? И почему мы так долго тянули с выяснением, кто в подземелье выл? Не нарочно ли его там заперли, чтобы получить наследство маркиза? И непременно захотят место, где мы его нашли, хорошенько осмотреть.

Она выразительно посмотрела на Соню.

— Ты права, — нехотя кивнула княжна. Она все больше увязала в поступках, каковые никакой закон бы не одобрил. А теперь получалось, что она не могла «обратиться к законным властям ни с каким своим вопросом, включая перевод доставшегося ей золота в деньги. Ведь по закону и о золоте она должна заявить.