Чарлз-стрит, 44 - Даниэла Стил

— Обычное дело в домах старой постройки. Когда родился Йен, у меня тоже был старый дом. Я его очень любил, хоть возни с ним всегда было по горло. Правда, это мне даже нравилось. Почти весь ремонт в доме я делал своими руками.

Так много о своей прежней жизни он еще никогда не рассказывал, хотя о матери Йена не упомянул ни слова. Но Франческе пришлась по душе его скрытность. Он просто вел себя сдержанно и не боялся показаться молчуном.

— Вот и у нас здесь та же история, — закивала она. — Когда мы купили этот дом, он разваливался на глазах. Я сразу полюбила его. А человек, с которым я жила, так и не смог.

— Дома стареют, и при всех неудобствах наблюдать за ними интересно. Когда я был помоложе, я зарабатывал на жизнь тем, что реставрировал старые особняки. Это отличная работа, жаль только, что цены на рынке недвижимости взлетели и такой ремонт уже не приносит прибыли. Мне до сих пор его не хватает.

— Если хотите, можете делать с этим домом все, что сочтете нужным, — предложила Франческа, совсем забыв, что стоит босиком в воде, покрывающей пол слоем пять дюймов. Крис рассмеялся.

— Я запомню, — добродушно отозвался он.

Ей хотелось спросить, как прошли выходные, но она не рискнула, чтобы не показаться назойливой особой, любительницей совать нос в чужие дела. Чем занимался Крис все выходные, ее не касается. Для нее он квартирант, а не друг. Напоминая себе об этом, Франческа поднялась в свою комнату, а через несколько минут услышала, как домой вернулась Эйлин. Девушка заглянула к Франческе и, захлебываясь от восторга, объявила, что потрясающе провела выходные с классным парнем. С Дугом у нее давно все кончено, она нашла себе кое-кого получше. С точки зрения Франчески, делать такие выводы после единственных выходных было слишком поспешно, но кто она, чтобы судить? Эйлин молода, их разделяет десять с лишним лет, она принадлежит к другому поколению. В сущности, Эйлин — славная девчонка, хоть и ведет себя смелее, чем Франческа в ее возрасте. Правда, сама Франческа считала, что взрослела чересчур медленно. Тодд был ее первой настоящей любовью, познакомились они, когда Франческе было тридцать, а до этого она вообще не заводила серьезных отношений.

Одно хорошо: Дуг теперь вряд ли появится в доме. Интересно, каким окажется новый приятель Эйлин? Впрочем, долго строить догадки не понадобилось. Франческа не слышала, как Эйлин впустила его в дом поздно ночью, но на следующее утро они вместе завтракали на кухне. Новый парень Эйлин выглядел прилично, походил на выпускника дорогой частной школы и явно смущался в незнакомой обстановке. Франческа мысленно одобрила его, а потом украдкой посмеялась над собой, сравнивая с собственной матерью, готовой осудить всех, кто попадется под руку.

Началась еще одна беспокойная неделя. Франческа побывала на выставках в двух других галереях, затем — на шумном открытии выставки в Музее современного искусства, откуда ушла окрыленная. В музее она познакомилась с фотографом. Его звали Клэй Уошингтон. Когда он пригласил Франческу на ужин, она, к собственному изумлению, согласилась. Все-таки Эйвери оказалась права: вечно куковать в доме на Чарлз-стрит, закрывшись в четырех стенах, было бы невозможно. Клэй повел ее в китайский ресторан на Мотт-стрит, где оба отлично провели время. Новый знакомый Франчески оказался интересным собеседником, он объездил чуть ли не всю Азию, несколько лет прожил в Индии и Пакистане, был умен и привлекателен, и Франческе приходилось то и дело одергивать себя, чтобы не сравнивать его с Тоддом. С Клэем у нее было гораздо больше общего. Тодд назвал бы его «богемой», а на самом деле Клэй просто был человеком широких взглядов и ни в чем не походил на самого Тодда. После ужина Клэй довез Франческу до ее дома на такси, но она не пригласила его зайти. На прощание он пообещал позвонить. Франческа не влюбилась в него и даже не увлеклась, просто приятно провела вечер и считала, что пока ей достаточно и этого.

Он позвонил через три дня, как и обещал, и пригласил на обед. Зайдя за ней в галерею, он высоко оценил выставку и был поражен, когда узнал, что знаменитый Генри Тейер — отец Франчески. Он полностью принадлежал тому же миру, что и сама Франческа, вот только ее не влекло к нему, но она полагала, что влечение может прийти со временем. После обеда в ресторане с лаконичным названием «Хлеб» Клэй поцеловал Франческу в губы, она не стала противиться, но ничего не почувствовала. Словно умерла внутри или просто онемела. А может, вместе с вещами Тодд увез ее сердце.

Тем вечером она попыталась разобраться в своих чувствах, рассказывая о случившемся Марии.

— Я сама не понимала, что со мной происходит. Мне все казалось, что я изменяю Тодду с другим.

— Чтобы отдалиться от человека, который еще недавно был близким, требуется время. Еще до того, как я познакомилась с мужем, мне пришлось освобождаться от прежней привязанности. Тот человек погиб в море. Два года я ни на кого не глядела. Просто не могла. И даже подумывала уйти в монастырь. — Она невольно улыбнулась. — В то время я была еще совсем юной. А потом познакомилась с Джоном, влюбилась без памяти и снова ожила, даже стала живее, чем прежде. Не прошло и года, как мы поженились. Не торопите себя. Даже если новый знакомый кажется вам хорошим человеком, это еще не значит, что он подходит вам. Когда вы найдете родственную душу, вы поймете это. А с фотографом вы можете остаться просто друзьями.

Идея показалась Франческе стоящей, она была благодарна Марии за мудрость и умение смотреть в перспективу. Значит, в том, что с ней происходит, нет ничего странного.

Когда Клэй позвонил в следующий раз, Франческа отговорилась занятостью. Ей и вправду предстояла поездка на аукцион «Кристиз», она даже хотела предложить Клэю составить ей компанию, но передумала и отправилась одна. Это было проще, чем встречаться с человеком, который тебе не подходит. Время пролетело незаметно, после аукциона Франческа успела поболтать с новыми и старыми знакомыми и уже собиралась уходить, как вдруг заметила вдалеке фигуру, которую мгновенно узнала. Узнала и походку, и манеру держаться, а когда увидела, как человек, на которого она смотрела, наклонился к спутнице, у нее дрогнуло сердце. Это был Тодд, и не один, а с очень миловидной девушкой. Она держала его под руку, он улыбался, разговаривая с ней, — совсем как когда-то, давным-давно, улыбался Франческе. От такого зрелища Франческе захотелось пригнуться и выбежать, а еще лучше — выползти из зала, пока Тодд не заметил ее. У нее возникло ощущение, будто она шпионит за ним, и отвести взгляд никак не удавалось, хотя сердце ушло в пятки. К этому человеку Франческа уже не испытывала никаких чувств, но почему-то не могла спокойно смотреть, как он беседует с юной красавицей и смотрит на нее влюбленными глазами. Чуть не расплакавшись, Франческа выбежала из галереи, поймала такси и назвала водителю домашний адрес. Всю дорогу до дома она проплакала, к себе в комнату пробралась крадучись. Ей не хотелось ни с кем встречаться. Хотелось лишь одного: заползти в постель и умереть.

Эта встреча подействовала на нее отрезвляюще. Она оплакивала мужчину, с которым целый год была несчастна, которого любила, но видела, что он не создан для нее. Они не подходили друг другу, несмотря на то что их связывали чувства. И они решили расстаться, он уехал, а она по-прежнему цеплялась за что могла — за воспоминания, видения прошлого, отношения, о которых мечтала, но не смогла построить. Подход Тодда оказался более здравым. Он продолжал жить своей жизнью, а она не могла. Ее вдруг словно окатили ледяной водой. Не важно даже, действительно ли Тодд влюблен в девушку, с которой Франческа видела его. Он ей уже не принадлежит, больше никогда принадлежать не будет и ничего ей не должен. Повторение агонии, которую они пережили перед расставанием, ни к чему ни ей, ни ему. Смысл знака, увиденного этим вечером, был очевиден: пора двигаться дальше. С прошлым покончено.