Тень летучей мыши - Михаил Нестеров

Он стоял, раздетый до пояса, разгоряченный, в ожидании морали. И ничего не понял поначалу, когда Султан сбросил свою куртку, стянул водолазку, а потом и майку с короткими рукавами – как будто уравнял шансы.

«Ну-ну», – усмехнулся Марк, невольно оценивая его фигуру. Было заметно, что Султан редко тренировался. Но плечи его были хорошо развиты, равно как и его длинные, как у гориллы, ручищи.

Он не бросился в атаку – хотя Марк не исключал и такого развития событий. Он потянулся – совсем как Брюс Ли, хрустя суставами, наклонился, доставая ладонями до земли, вгоняя Марковцева свой пластичностью в легкий ступор.

Но вот Марк дождался того, что называл неожиданностью. Султан, тряхнув руками, резко сблизился с ним. На расстоянии пары шагов от него он продемонстрировал свое мастерство: рассек воздух руками, как громадным миксером. А затем, раскрутив свое тело в прыжке, выбросил ногу в эффектном ура маваши. По сути дела, он сломал дистанцию, не давая Сергею возможности ответить каким-нибудь маховым ударом.

И он не успел спросить, закончил ли Султан презентацию и не пора ли приступать к делу. Пора. Марк не успел опомниться, как Султан, усыпивший его «кусочком ката», перешел на кураш; ему недоставало только ватного стеганного халата с мягким поясом. Он уже тянул Марка, отступая и прогибаясь, намереваясь швырнуть его на землю. Марк моментально присел, захватил его ногу и оторвал ее от земли. Потом подставил свою ногу и, толкая Султана за шею вниз под себя, сам бросил его на землю. Вернее – хотел бросить. Кураш для Султана был не только забавой. Он продолжал давить, и Марк, ставя свою ногу сзади его ноги, под его напором же отклонился назад. И оба они упали на землю.

Султан оказался на четвереньках, а Сергей – сбоку. И просто не мог не захватить его ближнюю руку из-под плеча. А дальше – дело техники. Он подсунул под него ногу, ложась на бок. Перекинув ногу через его спину и голову, уперся голенью в его шею и опрокинул на спину. Зажав захваченную руку бедрами и прижимая к груди и прогибаясь, Марк медленно выпрямил руку Султана...

Медленно. На хорошей скорости этот прием не делается. Его всегда делают медленно, давая противнику почувствовать, что значит клещами вытягивать жилы и выкручивать суставы.

Султан терпел сколько мог. Он и задыхался – потому что его шею Марк по-прежнему держал, как в тисках, подколенным сгибом. Он буквально рвал его. И он сделал то, чем всегда заканчивается этот прием: правой рукой, которой не мог дотянуться до лица Марковцева, постучал по земле.

Прежде чем отпустить хватку, Марк поднял голову. На него с расстояния сорока метров смотрела дочь Султана. Амина словно пришпорила лошадь, когда Марк отпустил руку ее отца, а он тут же начал потирать ее, болезненно морщась. Пара мгновений, и девушка растворилась среди пирамид.

Султан встал, подал Сергею руку и помог подняться с земли – как победитель поверженному. Какое-то время не отпускал его руку. Отпустил ровно в тот момент, когда Сергей открыл рот, чтобы спросить, не гомик ли он.

Султан нагнулся за своей майкой и бросил ее Марку со словами:

– Вытри спину.

– Себе?

– Мне.

– Мы не в бане, и твоя майка – не мочалка.

Одеваясь на ходу, он первым покинул это священное место. Султану Узбеку досталась роль капитана, проигравшего сражение.

Сергей шел по следам узбечки и в буквальном смысле слова заметал их, чтобы Султан не узнал о ее присутствии здесь. Она стала свидетелем его поражения, а это, был уверен Марк, для Султана что-то значило.

Нет, объектом ее интереса был не Сергей Марковцев, а отец. Она впервые видела его таким по-настоящему раскованным. Даже людей вокруг него поубавилось. Марк заменил собой пять, а то и десять человек.

Амина не была чистокровной узбечкой. Рожденная от первого брака с русской, она просила называть себя креолкой. Амина была чертовски красива и знала об этом. По десятибалльной шкале она тянула на девять с половиной.

Москва

Валерий Кознов некоторое время наблюдал за Шарипом Мохсеновым и пришел к выводу, что бывший телохранитель Мухаммеда Узбека даже своей одеждой подчеркивал память о покойном хозяине. В чем это выражалось? Шарип был одет во все белое, включая бежевый пуховик и костюм; лишь его голубой галстук слегка контрастировал с одеждой. Он-то точно знал предпочтения в одежде Султана – только черного цвета. И в этом читался вызов, «наброшенный» Шарипом Султану.

Он был улыбчив и походил на преуспевшего адвоката, вся жизнь которого и прошла под девизом защиты, теперь он делал людям добро даром или брал за услуги небольшую, чисто символическую плату. У Кознова сложилось именно такое впечатление о благообразном Шарипе.

Еще он подумал о том, что если на Мохсенова одеть в традиционную узбекскую одежду, она не приблизит его к образу седовласого аксакала.

Приехал на неприметном трехдверном джипе и, едва встретившись взглядом с Козновым, подошел к нему и протянул руку:

– Здравствуйте, – прозвучал его красивый баритон. – Это вы хотели со мной поговорить?

– Да, – Кознов ответил на рукопожатие, не называя своего имени. – Поговорим на моей или на вашей территории? Выбор за вами.

– Погорим на нейтральной.

Шарип Мохсенов по-русски говорил без малейшего акцента. Выходца из восточной республики в нем выдавала желтоватая кожа и резко очерченные скулы.

Он указал рукой на свою машину. Его жест был широким, он как бы предлагал провести беседу и на ходу, и на месте.

Это был обычный неприметный внедорожник «Вранглер» серого цвета. Эта машина вызывала реальные картины бездорожья, рвы и канавы, преодолеть которые для этого джипа – раз плюнуть.

Мохсенов открыл дверцу, сел за руль. Вставив ключ в замок зажигания, заводить машину не спешил. Он смотрел в окно, как если бы ехал в это время вдоль леса и, прищурившись, любовался природой.

– По телефону вы сказали, что речь пойдет о будущем Султана Узбека, так? – акцентировал он, по-прежнему глядя в боковое окно. Он явно скопировал этот упор с Кознова в телефонном разговоре. – Меня интересует все, что касается будущего Султана. Он – сын человека, которому я служил верой и правдой... восемнадцать лет, – с небольшой задержкой сказал он. – Да, восемнадцать лет. Мне было сорок один, когда хозяина убили. Его часы остановились ровно в пятьдесят. Ну, без каких-то минут, – Шарип улыбнулся Кознову, как старому знакомому.

У него странный прикус, отметил Кознов. Как будто у него не было зубов на нижней челюсти. Он только что по-старчески не причмокивал. Ему шестьдесят шесть, подсчитал Кознов.

Шарип задал вопрос и ждал ответа на него, и неважно, что после он сделал небольшое отступление.

– Будущее Султана находится в моих руках. Я убью его – с вашей помощью или без нее.