Наживка для крокодила - Вячеслав Денисов

Честно говоря, я волновался. Едва мы разместились в нашей видавшей виды «шестерке», и Витька, попыхивая «беломориной», включил первую передачу, ко мне вновь вернулось столь знакомое чувство собственной опасности. Это означало, что я готов ко всему.

Существуют специальные тесты для проверки профессиональной пригодности оперативников. Психологи считают, что ведущим и основополагающим показателем при проверке является не способность логически мыслить, а именно чувство собственной опасности. Если сыщик движется по улицам города и незаметно для окружающих и самого себя оглядывается, – это значит, что он ощущает, какую опасность представляет для всех, кто не любит жить честно. Он каждую минуту ожидает удара в спину, как правило, чисто интуитивно, не основываясь на конкретных событиях и мотивах. Поэтому, если опер знает, как избежать опасности для себя, он наверняка найдет выход и для другого. Однако тесты тестами, а я действительно частенько поглядываю по сторонам и за спину. Привычка. После стольких бед, которые я принес криминалитету в нашем районе, мне нужно не пешком ходить, а ездить на бронеавтомобиле, как папа.

Мои коллеги по неудачному задержанию господина Шарагина сидели рядом, и по их слегка покрасневшим глазам я догадался, что мыслим мы практически одинаково. Они также прекрасно осведомлены, что означает вмешательство в дела преступных этнических группировок. Лишь Ванька буквально рвался в бой. У него, как у Маугли перед схваткой со стаей шакалов, страх отсутствовал напрочь. А еще он был горд тем, что я взял его с собой. Когда мы выходили из райотдела, то Ванька старался держаться рядом с нами, всем видом подчеркивая, что он – со мной, «в деле». По отделу уже пролетел слух, что «Горский взял куда-то стажера, наверное, хочет его после школы к себе забрать». Ванька этого, понятно, слышать не мог, но гонора у него хватало и без этого. Сейчас мы посмотрим, чего стоит этот гонор. И чего вообще стоит этот Ванька-стажер…

Вот и авторынок.

– Не подъезжай ближе, Витек, – приказал я.

Наша раздолбанная «шестерка» схоронилась за огромным, как дом, джипом «Навигатор». За ним можно было остаться незаметным, даже находясь в «ГАЗели». Потянув за рукав Ваньку, я вышел из машины. Неспешным шагом мы двинулись по широкой асфальтированной дороге, ведущей к рынку. Не оборачиваясь, я знал, что опера идут следом и, разойдясь в стороны, повторяют наш маршрут. Когда работаешь с людьми не первый год, можно легко предугадать все их действия.

– Я его пока не вижу, – пробормотал Ванька, склоняясь над моей зажигалкой.

– Не волнуйся, на такую работу не опаздывают…

Подозрения мы не вызывали совершенно. Таких, как мы, с «отмороженным», отсутствующим взглядом, здесь хоть пруд пруди. Я боялся только наткнуться на знакомого. Если это произойдет, через пять минут весь рынок будет знать, что на «объекте шакалят мусора». Тогда встреча может и не состояться. Даже если этот Цент и непричастен к моему делу, он все равно постарается скрыться. Опера, мельком поглядывая в нашу сторону, прогуливались между машин и интересовались ценой. Верховцеву изображать барыгу было сложнее, чем нам – у него на груди, под курткой, висел укороченный вариант автомата Калашникова. Вот и ходил, бедолага, сложив руки на животе. Поди разберись, чего он там поддерживает – барсетку с баксами или щенка питбуля.

И тут произошло неожиданное. Это невозможно было ни запланировать, как возможную погрешность, ни предусмотреть…

Вместе с Ванькиным осторожным рывком за куртку: «Вот он!», по морозному воздуху рынка разнеслось:

– Горский, здорово!

Подчиняясь интуиции, по наитию, я среагировал не на крик, а на движение стажера. Медленно повернувшись ко входу в административное здание, я встретился взглядом с… Игорем Арнольдовичем Алтыниным. С тем самым, что шесть лет назад оставил в дураках целый автобус коммерсантов из Томска. Теперь «шифроваться» смысла не было. Сомнений в том, что Цент меня узнал, больше не оставалось. Двинувшись к нему быстрым шагом, я все же оглянулся, чтобы посмотреть на того идиота, который сдал меня с потрохами.

Подвыпивший, раскрасневшийся на морозе Паша Устинцев, опершись на капот «Вольво», махал мне рукой. Он в натовском камуфляже, что неудивительно. Как-никак начальник службы безопасности авторынка. Два года назад Пашу выперли из райотдела, где он занимал должность старшего участкового инспектора, за «грубое нарушение дисциплины». Паша имел обыкновение «крышевать» коммерческие ларьки, взимая соответствующую плату. Иногда – деньгами, иногда – натуральным продуктом. Его преступную деятельность самым неожиданным образом прервало антимафиозное ведомство, более известное обывателям как РУБОП. Паша решил поставить «крышу» вновь открывшемуся киоску, полагая, что раз ларек находится на обслуживаемой им территории, то и право собирать дань тоже принадлежит ему. В результате Устинцева уволили. А чтобы он уже никогда не смог вернуться обратно, ему «закосячили» соответствующую статью. Но, как следует из бессмертного закона Ломоносова, «ничто не исчезает бесследно, и если где-то убыло, то где-то обязательно за счет этого прибудет». Цитирую я не дословно, но смысл ясен даже идиоту. Если мента выперли за преступления из органов, он обязательно проявит себя точно так же в другом месте. Лучшего места, чем криминальный авторынок, Паша Устинцев найти не смог. Очевидно, корейцы подобрали его на дороге, как собаку, накормили, вычесали, и посадили на цепь. Охраняй! А если учесть, что Паша в милиции кретином не был, более того, он являлся довольно грамотным милиционером, то нетрудно представить, какой вред в данный момент он нанес нашему делу. Он только что подставил меня, как последняя сука! Гадом буду, если с тобой потом не рассчитаюсь!..

Это обещание стояло у меня в голове металлической занозой, когда я быстро шел к Центу-Алтынину. Страшно, Цент?! Ты смотришь на меня с изумлением, и в твоей голове идет работа, которую я могу прочитать даже сквозь твой дубовый окаменевший череп!.. Ты стоишь и думаешь, как связать воедино меня, пацана рядом со мной, его поздний вчерашний визит и написанные тобой каракули на грязном листке бумаги! Понял!!! Я вижу, Алтынов! Ты понял!..

Цент заметался, как кролик в садке. Между бегством к выходу между машинами и рывком в здание – мышеловку, он, к моему удивлению, выбрал второе. Охранник у дверей пропустил «своего» и уверенно разместил свой камуфляж на пути следования нашей бригады.

– Милиция, в сторону! – Я на бегу выдернул удостоверение.

Охранник с тупой миной на лице развел в сторону руки, но расценивать этот жест как дружеское объятие я не собирался. После моего удара в грудь охранник хрюкнул и присел. Не думаю, что я смог пробить его толстую зимнюю форму, но преграда была устранена.

За мной, тяжело дыша, поспевали соратники. Из-за стычки с подчиненным Устинцева мы потеряли несколько секунд. Именно этого времени хватило Алтынину, чтобы исчезнуть из коридора. Еще на улице я приметил, что окна защищены мощными решетками. Имея печальный опыт задержания Чернорожина, я обратил внимание и на размер пространства между прутьями. Там могла проскользнуть разве что крыса.