И только сердце знает - Джоанна Линдсей

— Фарринг-Кросс не настолько велик, чтобы, кроме своих людей, я мог содержать еще и этих, к тому же у меня его пока вообще нет. Возможно, я и смогу найти работу для человек двадцати… А пока скажи Скотту, что вместе мы что-нибудь придумаем. Пусть он найдет меня после того, как мы остановимся на ночлег. Сейчас же мне предстоит освободить леди от ее пут и набраться терпения, чтобы выслушать поток ее ругани и требований. Уже через час мы сможем отправиться в дорогу.

— Да уж молчать она не будет! — сказал Эрик, как только Ранульф отвернулся от них, направляясь к обозной телеге.

— Возможно, — задумчиво проговорил Уолтер. — Однако вчера у тебя не было возможности насладиться ее обществом, зато мы познали все прелести общения с леди. В течение долгого времени она жила в замке без надлежащего руководства мужчины, где-то около двух лет, так что отвыкла от повиновения. Поэтому именно Ранульфу придется и кричать, и требовать, чтобы добиться хоть какого-то результата от разговора с ней.

— Похоже, что независимо от ее реакции он разразится градом ругательств! — засмеялся Эрик.

Каким-то образом Рейне удалось заснуть в этой столь неуютной «кроватке», и остаток ночи она проспала тяжелым, неспокойным сном. Смирившись наконец с тем, что она была лишена возможности слышать или видеть происходящее, Рейна решила отложить мысли о побеге до лучших времен. А пока она погрузилась в забытье, поскольку делать, кроме этого, все равно было нечего. К тому же девушка чувствовала неимоверную усталость после ужасных событий, которые произошли с ней в последние дни… Впрочем, ее положение было все же не таким отвратительным, ибо покрывало и мешки значительно смягчали тряску, и она радовалась, что хоть как-то сможет восстановить свои подорванные силы целительным сном. Под конец путешествия она так крепко заснула, что не почувствовала даже, как с нее стащили мешки и в ее положении произошли существенные изменения. Однако в тот момент, как чьи-то отнюдь не нежные руки сгребли ее в охапку, Рейна наконец-то вернулась к реальности.

Сквозь плотное покрывало до нее доносилось огромное количество разнообразных звуков, смутных, неуловимых… Однако сколько ни напрягала Рейна слух, ничто не подсказывало ей, где она находится. Возможно, именно сейчас ей предстояло увидеть Ротвелла… Черт побери, собираются ли эти идиоты все-таки когда-нибудь освободить ее из этого душного плена?!

В следующее же мгновение ее положили на землю и развернули покрывало, с силой выдернув его из-под Рейны. Она откатилась на расстояние в несколько шагов и оказалась лежащей на животе: ее нос уткнулся в густую траву, сильный аромат которой приятно щекотал ее ноздри. Ну что ж, ничего другого она и не ожидала! Фитц Хью сказал, что ему абсолютно наплевать, если она даже поедет к Ротвеллу обнаженной. Оказаться лежащей на земле у его ног было для Рейны почти так же отвратительно. Однако когда наконец ей удалось перекатиться на бок и сесть, Рейна, к своему удивлению, увидела лишь самого великана и его оруженосца.

Она огляделась: ее принесли в палатку, достаточно маленькую и почти пустую, но по примятой траве Рейна поняла, что еще недавно здесь кто-то обитал, однако уже успел покинуть это место. Скорее всего это был лагерь пленившего ее рыцаря, однако где же все-таки все его воины?! Слабый свет, проникавший в палатку, позволил ей определить, что уже давно наступило утро. И Рейна могла поклясться, что в лагерь они прибыли совсем недавно.

Старый ее знакомый, Ланзо, стоял рядом с великаном, испуганно глядя на своего господина, ибо никак не ожидал, что тот будет так груб с девушкой. В одной руке он держал узел с одеждой Рейны, а в другой — стул, который он, окончательно придя в себя, все же догадался поставить на пол. Фитц Хью стоял согнувшись, стараясь не разрушить эту явно не приспособленную для его невообразимых размеров палатку. Он выглядел не более дружелюбным, чем обычно: его золотистые брови сошлись на переносице, а губы были твердо сжаты, скрывая стиснутые от гнева зубы.

Не было и сомнений насчет того, что он предпочел бы оказаться где угодно, лишь бы не рядом с этой маленькой, но одновременно такой сильной женщиной. Однако по каким-то неизвестным Рейне причинам он все же решил поговорить с ней.

Как она и предполагала, Ранульф выпрямился, чтобы подойти к ней ближе, однако вовремя спохватился и снова присел. Теперь, когда он находился достаточно близко от Рейны, Ранульф наклонился, чтобы освободить от крепких веревок нежные руки девушки.

— Ланзо! Освободи-ка ее ноги, я не собираюсь торчать в этой дыре целый день! — приказал Ранульф, даже не взглянув на юношу.

Рейне же он не сказал ни слова. Стараясь избегать пристального взгляда ее глаз, Ранульф тупо уставился вниз, вместо того чтобы смотреть на узел, который он так безуспешно пытался развязать. Ланзо же, повинуясь приказу рыцаря, осторожно опустился на колени подле сидящей подогнув под себя ноги девушки, которая молча их выпрямила и подвинулась ближе к оруженосцу, чтобы он мет поскорее ее освободить. Но в следующее мгновение Рейна очень пожалела, что ей пришла в голову эта глупая мысль. Пытаясь подвинуться ближе к юноше, Рейна потеряла равновесие и сильно наклонилась набок, стараясь не упасть, отчего тончайшая материя ее сорочки легко соскользнула, обнажив девушку по пояс.

Неожиданно подувший холодный ветер, зябко пробежавший по ее обнаженному телу, заставил Рейну покраснеть. Вряд ли она могла находиться в более ужасающем положении, чем теперь, даже если бы была полностью обнаженной, поскольку это было бы сделано намеренно, с целью унизить ее, дать ей понять всю невыгодность того положения, в котором она оказалась по воле судьбы. Произошедшее же с ней было абсолютно случайным и от этого еще более возмутительным, поскольку вообще могло бы не произойти. И Рейна поспешила исправить положение, пока ее похитители не заметили ее замешательства, однако она все только испортила, стараясь натянуть сорочку, ибо Ранульф принял ее усилия за попытку освободиться и еще сильнее сжал ее запястья.

Однако оруженосец был гораздо внимательнее своего хозяина: он замер и всем своим существом, своими огромными глазами пытался вобрать в себя обнаженное тело Рейны. Мысленно девушка утешала себя, что он был всего лишь мальчиком, однако ярко-пунцовый румянец залил лицо Рейны, которая в этот момент проклинала все на свете. Она старалась не смотреть в сторону Ранульфа, ругая себя за свою неловкость, за неудавшуюся попытку прикрыть наготу…

Отчаянно Рейна снова попыталась поднять руки — и тут, к своему величайшему ужасу, поняла, что наделала. Фитц Хью поднял горевшие раздражением глаза, и взгляд его замер, когда обнаженная грудь Рейны оказалась на уровне его лица.

Рейна издала глубокий стон, однако кляп, все еще находившийся у нее во рту, мешал ей выразить всю степень ее негодования. А мужчины, казалось, были настолько ошеломлены, что даже не заметили ее отчаянных попыток выразить возмущение. Ошеломленный Ранульф еще сильнее сжал запястья девушки, хотя у нее и так не было ни единого шанса вырваться. Она все еще отчаянно пыталась поднять руки, а Ранульф уставился на ее грудь не менее откровенно и пожирающе, чем его оруженосец, как будто ни тот, ни другой никогда в жизни не видели обнаженной женской груди. Рейна же не могла даже встать, чтобы хоть повернуться спиной к этим совсем ошалевшим мужчинам. Но даже если бы Фитц Хью и разжал стальной обруч своих рук и ей удалось бы все-таки встать на колени, то грудь ее непременно ткнулась бы прямо в лицо Ранульфа, и хотя это и отвлекло бы его пристальный взгляд, столь смущавший Рейну, она не стала рисковать. Некоторые мужчины могли истолковать подобные действия как искусную уловку, как приглашение, и если этот великан тоже, не дай Бог, подумает, что она…