"Мертвая рука". Неизвестная история холодной войны и ее опасное наследие - Дэвид Хоффман

Страх Андропова перед «Першингами» был заметен и в его инструкциях агентам КГБ о том, как следить за признаками готовящейся ядерной атаки. В одном из приложений к февральскому документу, который Гордиевский «слил» британцам, описывалось, как заблаговременное извещение об атаке даст Кремлю драгоценные минуты для подготовки удара возмездия: «Например, если зафиксировать запуск стратегических ракет с континентальной территории США и учесть время, необходимое на определение направления их полёта, на реагирование остаётся около двадцати минут. Это время значительно уменьшится после размещения ракет “Першинг-2” в ФРГ, откуда время полёта до удалённых целей в Советском Союзе, по расчётам, составляет четыре-шесть минут… Таким образом, совершенно очевидно, что проблему обнаружения угрозы РЯН необходимо решить безотлагательно».[112]

Гордиевский говорил, что Москва постоянно требовала от агентов в Лондоне вести пропаганду против ракет «Першинг-2»: «Мы довольно много обсуждали это на утренних совещаниях с военным атташе. Он говорил: “Они долетают из Британии до Москвы за восемь минут! И они могут попасть в подземные бункеры”. А ещё приходили телеграммы. Разработайте кампанию! Разработайте кампанию! Используйте все свои контакты, чтобы разработать пропагандистскую кампанию против “Першингов” и крылатых ракет! Они были очень обеспокоены». Кремлёвские руководители, по словам Гордиевского, «знали, что умрут первыми, и умирать не хотели».[113]

Поиск данных о возможности нападения затронул и Восточную Германию. КГБ отвёл важную роль в этой операции внешней разведке ГДР под руководством Маркуса Вольфа. К началу 1980-х, как писал Вольф в своих мемуарах, «из-за программы перевооружения США и появления агрессивной администрации Рейгана наши советские партнёры стали одержимы угрозой ядерной ракетной атаки…» Его разведывательной службе «было приказано раскрывать любые западные планы подобного внезапного нападения, и мы организовали для этого специальную группу и оперативный центр, а также чрезвычайные командные посты. Сотрудники должны были пройти военную подготовку и участвовать в учебных тревогах. Как и большинство людей из разведки, я находил военные игры тратой времени, но эти приказы не подлежали обсуждению, как и другие указания сверху». В 1983 году Восточная Германия завершила продолжавшийся пять лет проект 17/5001 — строительство подземного бункера неподалёку от деревни Пренден в окрестностях Берлина, где предполагалось разместить руководство в случае ядерной войны. Бункер представлял собой герметичный мини-город, который мог бы укрывать четыреста человек в течение двух недель после ядерной атаки.[114]

Андропов находился у власти пятнадцать месяцев, и половину этого времени он провёл в больнице. Во время отпуска в феврале 1983 года здоровье Андропова резко ухудшилось. «У него всю жизнь были проблемы с почками, а теперь они, похоже, совсем отказали», — писал Волкогонов.[115] Об этом же вспоминал Евгений Чазов. Врачи Андропова решили подключить его к аппарату искусственной почки. В одной из московских больниц было открыто специальное отделение, где он должен был проходить процедуру дважды в неделю.[116] Затем Андропову стало трудно ходить. Летом коллеги Андропова установили в мавзолее Ленина лифт, чтобы не подвергать его нагрузке — подъёму по лестнице высотой 3,5 м.

На заседании Политбюро 31 мая Андропов призвал усилить пропаганду. «Нам нужно более ярко и широко продемонстрировать милитаризм администрации Рейгана и стран Западной Европы, её поддерживающих», — заявил он. Андропов предположил, что такая пропаганда «мобилизует советский народ» на экономическом фронте. Но в то же время у этого была оборотная сторона. «Конечно, — сказал он, мы не должны пугать наш народ войной».

Предыдущей осенью, когда стал расти параноидальный страх Андропова перед возможной ядерной ракетной атакой из Западной Европы, появились новые зловещие угрозы на тихоокеанском направлении. Соединённые Штаты начали проводить масштабные, реалистичные и провокационные учения неподалёку от советского Дальнего Востока. В конце сентября 1982 года два американских авианосца, «Энтерпрайз» и «Мидуэй», плавали на расстоянии менее 500 км от главной базы советского Тихоокеанского флота в Петропавловске-Камчатском. Это была единственная советская база на Дальнем Востоке с прямым выходом к океану: там базировались подводные лодки класса «Дельта» {Принятое в НАТО собирательное обозначение стратегических атомных подводных лодок «Мурена» (проект 667Б), «Мурена-М» (667БД), «Кальмар» (667БДР) и «Дельфин» (667БДРМ). — Прим. пер.}, вооружённые баллистическими ракетами.

Проскользнув мимо Камчатки, американские корабли поплыли на юг вдоль Курильских островов — в том числе четырёх островов, удерживаемых Советским Союзом с окончания Второй мировой войны, хотя Япония также заявляла на них права, — и вошли в Японское море 3 октября. Во время учений «Энтерпрайз», согласно записям командира Р. Дж. Келли, находился под пристальным наблюдением советских сил с воздуха, с надводных кораблей и подводных лодок.[117] Позднее той же осенью «Энтерпрайз», находясь в Индийском океане, оказался поблизости от советского авианосца «Киев». Командир решил использовать корабль, чтобы «попрактиковаться в ударе на большую дальность по надводным силам». «Энтерпрайз» отправил несколько самолётов в ложную атаку против советского корабля. Офицер морской разведки сказал, что самолёты пролетели «семьсот морских миль {Около 1300 км. — Прим. пер.} в направлении “Киева”, обнаружили цель, установили визуальный контакт с “Киевом” и вернулись».[118]

В этих военных учениях «Энтерпрайз», суперавианосец 342 м в длину, работающий на ядерном топливе {Первый авианосец с ядерной двигательной установкой, самый длинный боевой корабль в мире. — Прим. пер.}, был центром боевой группы «Фокстрот», состоящей из дюжины кораблей, которые сопровождали бомбардировщики и самолёты-заправщики, а также подводные лодки.