Песнь ветра - Константин Гуляев

устав вязал по рукам и ногам: даже если возвращаться за тем же антигравом, он уже какие-то параграфы, да нарушит.

– Так, – пробормотало светило науки в комм, – если серьезной технике за периметр нельзя, то как насчет Тафони?

Собеседник радостно охнул. Тафоня – самодельный робот кибернетика, прозванного так по меткому возгласу его сына. Насмотревшись древних мультиков про трансформеров, сынишка, четырех лет от роду, называл робота исключительно Тафоней и не отходил от того ни на шаг. Впрочем, для сына и конструировали – в том числе, и из запчастей киборгов, поэтому размеры для детской игрушки несколько зашкалили. Тафоню тоже выводить за периметр разрешалось лишь в исключительных случаях – и Ли принялся уверять, что этот случай самый что ни на есть исключительный. А сына кибернетика-то он уговорит, так как детям покидать периметр без сопровождения взрослых запрещалось абсолютно и беспрекословно.

– Уговаривай, – поверил ему Коробов, – под твою ответственность.

Спрятав комм, он скинул рюкзак и уселся на поваленный ствол. Работа откладывалась на неопределенный период. Тафоню нужно встретить и ткнуть пальцем в то, что тому нужно отнести. Разум у робота у самого был как у четырехлетки, в отличие от прилагающихся к разуму энциклопедических знаний. Гремучая смесь.

Тафоня заявился минут через пятнадцать. Ли, небось, продал душу сынишке-эксплуататору, или пошел к нему в пожизненное рабство. Других вариантов Коробов не видел. Да уж, такое сияющее на солнце, целеустремленное и спотыкающееся чудо может испугать не только аборигенов.

Он, кряхтя, поднялся с бревна, надел рюкзак и ткнул пальцем в лежащее деревцо:

– Вот этот образец нужно принести Ли на станцию, в лабораторию – вот этот. Ты понял?

– Команда понятна.

– Выполняй.

Тафоня нагнулся, ухватил деревцо за ветки, что находились напротив него, выпрямился и отправился было к станции. Волочащийся край тут же принялся драть траву и чертить за роботом борозду.

– Стой! – рявкнул Коробов. – Брось!

Пальцы Тафони разжались. Он застыл в ожидании приказа.

Чертыхаясь, великий планетолог самостоятельно перетащил сук чуть вперед, чтобы напротив робота оказался

примерный центр тяжести ноши. Отдышавшись, он снова ткнул пальцем в чертов сук и повторил первый приказ слово в слово.

Тафоня опять ухватил деревцо и понес к станции. Хорошо понес, как надо, но метров через двадцать сук, постепенно соскальзывая, опять ткнулся комлем в землю.

– Стой! – заорал обозленный Коробов, потрусив к роботу. – Брось!

Дерево опять плюхнулось на землю.

И тут земля вздрогнула. Откуда-то от станции донесся неслабый «бумм». Коробов помертвел. Подбежав к Тафоне, он остановился. Тоскливо вглядываясь в даль, Коробов вихрем перебирал варианты один страшнее другого. Что у них там случилось, черт бы их побрал? Нельзя так пугать. Дыма вроде нет…

– Пошли со мной на станцию, – бросил он, не глядя на робота, и поспешил к воротам. Метров через десять обернулся, запоздало вспомнив вбитую инструкцию «ничего не оставлять за периметром» и окидывая прощальным взглядом местность. Он ничего не оставил: рюкзак со снаряжением привычно оттягивал плечи. А вот сияющий полировкой дурень так же недвижимо стоял над брошенным суком.

Сочно ругнувшись, великий планетолог посеменил обратно. Ну что за наказание… Подойдя к Тафоне и вглядевшись в него, Юрий Михайлович уже окончательно спал с лица. Железный дурак напрочь отключился. Рявкая приказания и пиная нереагирующее чучело, землянин окончательно понял – чуйка его не подвела. Что-то серьезное там произошло, опасное. Перезагрузка всех систем как минимум. Капсуляция станции – максимум. Вообще-то максимумом было разрушение станции, но дыма над горизонтом все так же не наблюдалось. Он сорвал комм с пояса, руки его дрожали:

– База!

Тишина. Коробов стал вызывать начальство, затем отдельных знакомых, затем северную базу – глухо. Что с коммом? Спутники тоже перезагружаются? Что за бред?!

Едва не всхлипывая от жутких воображаемых картин, он припустил к родным воротам. Ругнулся, остановился. Оглянулся. Ничего не оставлять за периметром? Черт, черт! Он снова подбежал к роботу и остановился напротив, напряженно ища выход. Если станция закапсулируется, а действующий, подзарядившийся от солнца дурень рано или поздно очнется – это туши свет, чего он может наворотить. Вручную отстегнув бронезаслонку у Тафони на груди, Коробов вынул из робота блок питания. Тяжеленный, до станции не допереть. Беспомощно оглянувшись, великий планетолог углядел неподалеку густой кустарник. Багровея от натуги, он допер блок до кустов и бросил в самую гущу ветвей. Пошерудил листву руками, скрывая прореху. Авось, незаметно. Подскочив к Тафоне, Коробов, сдвинув на место, закрепил бронезаслонку и юрким майкулем припустил к станции. За восемь лет он ни разу не бегал с такой скоростью.

Ворота оставались открытыми – слава богам! И своим, и местным… У ворот суетились встревоженные сотрудники.

– Бегом! – донеслось до Коробова. – Капсуляция через две минуты! Угроза утечки! Пулей!!!

Планетолог припустил еще резвее. Господи, не взрыв, а всего лишь утечка! Какая чепуха… Целостность реактора на станции внушала большую безопасность, нежели дикая саванна. С нерабочим снаряжением он не собирался оставаться за периметром ни секунды. А у реактора столько степеней защиты, что скорей та пальма сама придет на базу, нежели сквозь эту его защиту просочится хоть один микрорентген. Нагоняют панику…

За спиной лязгнули ворота. Все остальные сотрудники явились раньше него, на всем острове не осталось ни единого человека с Земли. Началась капсуляция, на нее энергии не требовалась – барьер питался от собственного источника.

Пока над стацией вырастал силовой купол, Коробов думал о Тафоне. Ведь заржавеет, дуралей. И блок может прийти в негодность… Ну тут уж ничего не попишешь, после починим.

Барьер сомкнулся.

– Сэр.

– Что там, Ральф?

– Троп не отвечает.

Капитан Адамс, начальник экспедиции Норд, стремительно подошел к вахтенному. То есть, как не отвечает? Что еще за новости?

– Аварийный канал?

– Молчит, сэр.

– Дай картинку. Есть картинка?

– Пока есть.

Адамс посмотрел на экран. С высоты Троп выглядел неповрежденным. Но суета – и приличная – имела место: персонал вручную закрывал все ворота. Вручную! Энергии нет? Реактор сдох? А почему тогда ворота закрывают? Неужели капсуляция? Капитан потянулся за коммом.

– Стась, Михаил, пройдите в рубку, – и уже вахтенному: – Что они передавали в последний раз?

– Авария у энергетиков, жертв нет. Ничего фатального, но появилась угроза утечки.

– Сколько там наших?

– Пятеро, сэр. Двое по обмену, трое – по своим делам. Сегодня должны были вернуться.

Адамс потер подбородок. Потом вдруг повнимательнее вгляделся в экран.

– Что это там? – он показал на сияющую точку. Ральф тоже придвинулся к экрану почти вплотную.

– Понятия не имею, сэр… Явно какое-то оборудование. В рубку вошли двое сотрудников с Тропа. Адамс развернулся к ним:

– Похоже, господа, наше сотрудничество несколько затянется. Ваша станция цела,