Бегляночки и розочки - Надежда Нелидова

– Погодь маленько, – задыхаясь, облизывая солоноватые губы, пообещала Зина девочке, – передохну, развяжу тебе руки.

Не скажешь же: «разгрызу». Хотя именно грызла, зубами рвала, дёргала, перетирала скрутившийся скотч. Уголок ленты отошёл на миллиметр – вот за этот миллиметр она и ухватила зубами, дёрнула. Какое нечеловеческое счастье: со стоном облегчения опустить сведённые плечи, вволю шевелить затёкшими руками, ногами…

– Ты не бойся, – морщась, прошамкала (болели челюсти) Зина. – Видала, они натянули на лица шапки с прорезями? Чтоб не опознали.

– Значит, они нас… не убьют?! – подхватила смышлёная девочка, хотя произнесла последнее слово с заминкой. С тревогой умоляюще смотрела на Зину: – Ведь не убьют?

– Убьют – не убьют. Некогда гадать на ромашке. Давай выбираться отсюда.

– Как?!

– Надо же было мне, идиотке, сунуться? – сокрушалась Зина. – Да похищайте, на здоровьице, кого хотите, мне какое дело? Апчхи! Зачем тебя, горемычная, сразу-то не в заброшенный гараж увезли, а подбросили мне на квартиру? Апчхи!

– Не знаю. Кажется, в городе объявили перехват. Им машину надо было поменять… Как вы смешно чихаете. Как наша кошка Пуся.

…Они уже охрипли, крича: «Помогите!» Тишина в ответ – только слышны посвист ветра да дальний стук поездов. Обползали весь гараж, тщетно трясли толстую дверь, даже не дрогнувшую от их жалких попыток. Спускались в смотровую – она же овощная – яму, где валялось несколько дряблых брюкв. С таким же успехом две мыши в панике искали бы лазейку в запаянной коробке. И вот теперь сидели, привалившись спинами к тёплым, нагретым солнцем железным воротам.

Уже было выяснено, что девочку зовут Кристина, живёт с отцом-бизнесменом и мачехой Катей.

– Мачеха на тебя не имеет зуб? Ты ж наследница.

– Катя?! Что вы! – голос Кристины стал нежным и умилённым, будто она держала в руках котёнка. – У меня даже слов нет, какая она удивительная красавица. Я однажды, не помню что натворила, и отец меня выдрал ремнём. Он меня по английской системе воспитывает. Стали искать Катю – нет нигде. И вдруг всхлипы в шкафу. Она туда забилась и плакала. И сказала отцу: «Ещё раз тронешь Крисёнка пальцем – я от тебя уйду»! Она меня зовёт Крисёнок. Вроде крыски, а ничуть не обидно… У меня ближе неё никого нет. С ней про всё-всё можно говорить, как с подружкой. Сядем на диване, прижмёмся… Прикидываем, как будем жить вдвоём, когда отец уйдёт.

– Куда уйдёт?

– А у него новая секретарша. Блондинка, – зло процедила девочка. – Отец от неё торчит. И хватит о нём, он предатель!

Зина качнула головой: какое ей дело до всех этих Кать, блондинок-шмондинок? Снова и снова тщетно обшаривала взглядом бетонную ловушку. Вдруг резво вскочила, ощупала ничего не понимающую Кристинку, заглянула в подпол.

– Пролезешь! – уверенно заключила она. – Худющая как щепка – пролезешь! Там вентиляционная труба широкая – дурак вытяжку делал. Главное, головой не застрять. Голова пролезет – всё остальное пролезет. Как я стразу-то не сообразила. – Зине приходилось делать уборки в гаражах – была знакома с их устройством.

Отыскала в дальнем углу кусок бутылочного стекла, с трудом разрезала гофру. Жёсткими руками – тридцать лет тряпку жамкала – пыталась отогнуть край цинковой трубы, расширяя лаз. Возня, пыхтенье, айканье – и Кристина подсажена. Из трубы болтались тощие ножки. Потом ножки исчезли, посыпался мелкий мусор, снова ввергнувший Зину в отчаянное чихание… Издалека, с воли послышалось тоненькое торжествующее:

– Я вылезла!

– Чего орёшь. Дуй к железной дороге – держись кустов. Заслышишь машину – прячься… Там много грибников, звоните в полицию.

С каждым громоподобным поворотом ключа в гаражной двери сердце сжималось и, учитывая Зинин возраст и кучу болячек, в любую минуту вполне могло разорваться. Она лежала на боку, поджав ноги к животу, как её и оставили: своей позой демонстрировала полную покорность и беспомощность.

– Та-ак, – насмешливо и оттого жутко протянул бандит. Присел на корточки, посветил фонариком в яму, в лохмотья гофры. – Ну, пеняй на себя, старая прошмандовка.

Их было трое: этот с фонариком, второй молодой и ещё длинная гибкая женщина в чёрной обтягивающей водолазке и брюках. Слова мужчины точно послужили для неё сигналом: она резким движением стянула с головы ненужную шапочку-маску. Из-под тесной шапки обильно хлынули, вырвались с трудом сдерживаемые ослепительные, с лёгким янтарным отливом волосы. Блондинка!

– Ствол могут услышать, – деловито вслух размышлял бандит. – В багажнике монтировка?

– Это без меня, – брезгливо сказала блондинка. – Я пережду на улице. И не пачкайте сильно, отмывать потом.

Зина делала вид, что то, что говорилось над ней, её не касалось. Она планировала жить ещё минимум лет сорок. Пробормотала:

– Я продам квартиры. Всё отдам. Отпустите, ради Бога…

На красивом лице блондинки выразилось такое неподдельное, такое презрительное изумление, что Зина поняла: об её жалкие вонючие грошовые квартиры даже пачкаться не захотят.

В аду пыльного душного бетона заиграла нежная мелодия.

– Алё! – сказала блондинка. И вдруг лицо у неё всё просияло, радостно вздрогнуло. Она торопливо сделала знак мужчинам. – Крисёнок, родной, ты где?! Не плачь, успокойся, я уже за тобой еду! Только скажи, куда? На железную дорогу, какой километр?

– Апчхи! Апчхи! – Зина сотрясалась от чиха: то ли на пыль, то ли на яркий свет, то ли на нервной почве. – Апчхи!

– Бросила трубку, – растерянно сообщила Катя. Перевела взгляд на Зину и догадалась: – Эта сука дала ей знак. Точно, эта сука своим чиханьем дала ей знак! – Красивое Катино лицо разом подурнело, отяжелело. Откуда-то у неё появилась штучка, похожая на зажигалку-пистолетик из галантереи, упёрлась дулом в висок. Из дула несло засасывающим холодком, как из пылесосного шланга.

– Дыц-дыц!

– Снято! – крикнул молодой голос. Мужчины с облегчением стянули шапки, отёрли потные лица. И все трое шумно, возбуждённо, перебивая друг друга, махая руками, начали обсуждать какой-то ложный контур, контроль диафрагмы и глубину резкости. И что Катин проект теперь точно заметят на фестивале. Катя сердилась, что всё пошло не по сценарию, откровенная отсебятина, но вообще так даже реалистичней.

Она озабоченно присела перед Зиной:

– По-моему, нашей артистке плохо… Витёк, я тебя убью. Только не говори, что она ничего не знала! Когда-нибудь со своими экспромтами ты доведёшь человека до инфаркта, а нас – до тюрьмы. Бегом за водой – на заднем сидении!

В жизни Зины произошли изменения. Она резко прекратила смотреть сериалы и больше не занимается квартирным бизнесом: ни посуточным, ни почасовым – никаким. В нижней квартире, чтобы не пустовала, живут Витёк и Кристина – актриса-травести местного театра. А так как они ждут ребёнка, то не будет же Зина выгонять людей с дитём на улицу?!