К звездам! - Гарри Гаррисон

Пекарь послушно вышел, мужчина с фонарем последовал за ним. Ян сумел разглядеть только его силуэт, когда он проходил мимо. Что происходит?

— Ян, мне нужно поговорить с вами, — раздался знакомый голос, едва закрылась дверь. Маленький фонарик по-прежнему был у него в руке, он поднял его, и луч выхватил из темноты лицо Сары. — Мы не хотели вас пугать, но возник непредвиденный случай.

— Пугать? Ничего подобного. У меня просто сердце остановилось, только и всего.

— Простите. — Она улыбнулась, но улыбка тотчас погасла. — Стряслась большая беда, нам может понадобиться ваша помощь. Захвачен один из наших людей, а мы не можем допустить, чтобы его опознали. Вы слышали о Слэтхиллском лагере?

— Нет.

— Это трудовой лагерь в Сандерленде. Самый север Шотландии, Нагорье. Мы почти уверены, что сможем вытащить его из зоны — это не так трудно, — но как ему выбраться из того района? Вот я и подумала о вас, о ваших лыжных походах в те края. Он мог бы выйти оттуда на лыжах?

— Мог бы, если знает местность и умеет на лыжах ходить. Умеет?

— Вряд ли. Но он молод, здоров и может научиться. Это трудно?

— Асом стать очень трудно, но азы освоить совсем легко. Если у вас есть кто-нибудь, кто мог бы показать ему, как это делается…

И тут он все понял. Снова посветил фонариком — Сара стояла опустив глаза, очень бледная.

— Да. Я хочу просить о помощи вас, — сказала она. — Хотя это мне очень не нравится. И не только потому, что вы рискуете. Мы даже упоминать не должны при вас о таких вещах. Но если вы решите быть с нами, то должны выполнять в Сопротивлении самую важную работу. Если его не освободить, то все дело может быть погублено. Всему конец.

— На самом деле так серьезно?

— Да, Ян.

— Тогда я, конечно, помогу. Но мне надо заехать домой за снаряжением…

— Невозможно. Все думают, что вы в Шотландии. Мы даже машину туда угнали, чтобы скрыть ваши следы здесь.

— Так вот куда она делась.

— Мы можем доставить ее в любое место в Шотландии, куда скажете. Это поможет?

— В высшей степени. Но как я туда попаду?

— Поездом. Через два часа поезд на Эдинбург, и мы можем вас на него посадить. Поедете как есть. Так на вас никто не обратит внимания. А одежду свою повезете в сумке. Пекарь поедет с вами.

Ян быстро думал, хмурясь в темноту.

— Хорошо. Давайте так и сделаем. И еще постарайтесь встретить меня утром в Эдинбурге в качестве Синтии Картон и привезти денег. Хотя бы пятьсот фунтов наличными, в старых банкнотах. Это возможно?

— Конечно. Я сейчас же этим займусь. Пекарь обо всем уже знает. Позовите его. Скажите — тот, кто сейчас с ним, должен уйти вместе со мной.

Казалось глупостью, что люди, вместе рискующие жизнью, не могут даже увидеть друг друга. Но это была мудрая предосторожность: если одного из них схватят — он не сможет выдать остальных. В гараж вернулись Пекарь с незнакомцем.

Быстро пошептавшись с Пекарем в темноте, незнакомец вышел вместе с Сарой. Пекарь подождал, пока они уйдут, и только тогда включил свет.

— Значит, отправляемся в тайную экспедицию, шеф? В это время года только и путешествовать. — Он порылся в каких-то ящиках в углу гаража и достал древний армейский вещмешок. — О! То, что надо. Давай кидай сюда свои шмотки и пошли. Чуток поднажмем — как раз вовремя успеем.

Пекарь еще раз продемонстрировал превосходное знание лондонских улочек. Ярко освещенные магистрали путешественникам пришлось пересечь только два раза. И каждый раз Пекарь сначала уходил вперед на разведку и лишь потом — убедившись, что никто за ними не следит, — переводил Яна в безопасную темень на другую сторону улицы. Они добрались до Кинг-Кросс даже раньше времени, оставалось еще сорок пять минут. Забавно, что Ян, бывавший здесь бессчетное число раз по дороге в Шотландию, не узнал вокзала.

С улицы они свернули в длинный подземный переход. Несмотря на яркое освещение, он постоянно использовался в качестве туалета, и в воздухе висел резкий запах мочи. Шаги отдавались громким эхом. Они прошли туннель, поднялись по ступенькам и попали в большой зал ожидания, уставленный обшарпанными скамьями. Большая часть обитателей зала сладко спала, растянувшись на этих скамьях, кое-кто сидел в ожидании поезда. Пекарь подошел к помятому сигаретному автомату, вытащил из кармана металлическую коробку и сунул ее под раздаточное устройство. Удовлетворившись мелочью, которую в нее закинули, машина заурчала и изрыгнула в коробку несколько сигарет. Пекарь протянул Яну коробку и зажигалку:

— На-ка, закури. Постарайся выглядеть обыкновенно. Ни с кем не заговаривай, кто бы что ни сказал. Я пошел за билетами.

О таком сорте сигарет Ян никогда раньше не слышал. Вдоль каждой синими буквами было напечатано: «Сучок»; они трещали, словно тлеющая солома, и обжигали рот.

В зале беспрерывно происходило неспешное движение. Одни люди входили, другие выходили, но никто из них, даже от нечего делать, не удосужился хотя бы взглянуть в сторону Яна. Каждые несколько минут громкоговорители оживали и начинали бормотать что-то невразумительное. Ян достал уже третью сигарету и начал злиться — но тут появился Пекарь.

— Ну, порядок, шеф. Двигаем в страну скоттов, только сперва давай заглянем в сортир. У тебя платок есть?

— В кармане.

— Давай доставай. Он тебе понадобится. В поездах очень тесно, а народ любопытный — делать нечего, болтают, как старые бабы… А если тебе придется разговаривать — это нам ни к чему.

В умывалке Ян с ужасом отшатнулся: Пекарь раскрыл громадный складной нож.

— Небольшая операция, шеф, для твоей же пользы. Не бойсь, не умрешь. Давай-ка, оттяни губу книзу, а я тебе десну чуток покарябаю. Ты ничего и не почуешь.

— Болит чертовски! — пробормотал Ян, прижимая платок к губам. Потом отнял платок ото рта — на нем была кровь.

— Отлично получилось. Красное издали видать. Если начнет подживать, ты языком пошевели чуток, и кровь опять пойдет. А ты ее сплевывай иногда. Очень убедительно. Теперь пошли. Я сумку потащу, а ты платком рот закрывай.

На платформу «Летучего Шотландца» оказался отдельный вход, о существовании которого Ян и не подозревал. Они вышли к хвосту состава. Далеко впереди были видны фонари и суетня носильщиков возле вагонов первого класса, в которых он всегда ездил прежде. Отдельное купе; если захочешь, есть что выпить — в нише свой бар, — а потом спи себе до самого Глазго… Он знал, что в поезде есть и секция второго класса. Доводилось видеть, как пассажиры толпами штурмуют свои многоэтажные вагоны, как терпеливо ждут на шотландском вокзале, пока пассажиры первого класса выйдут из поезда. Но он даже не подозревал, что существует еще и секция третьего класса.

В вагонах было тепло, но и только. Не было там ни бара, ни буфета — вообще никакого сервиса. Сиденья сделаны из деревянных реек, в расчете исключительно на прочность, а не на красоту или удобство. Яну удалось найти место возле окна, где он мог упереться спиной в угол, сунув под голову сверток с одеждой. Пекарь уселся рядом, закурил сигарету и благодушно выпустил струю дыма прямо в знак «Курение запрещено». Народ еще набивался в вагон и рассаживался, когда поезд мягко тронулся с места.