Катынь. Ложь, ставшая историей - Иван Чигирин

Далее следует описание производимых работ, названное в русском переводе «уборкой трупов», хотя правильнее было бы употребить слово «эксгумация».

Из сообщения д-ра Бутца о катынских раскопках:

«Уборка трупов производилась вначале немецким специально обученным персоналом при помощи русских граждан, позднее была передана состоящему в обществе польского Красного Креста доктору медицины Водзинскому (Краков) и проведена польским Красным Крестом под надзором полевой полиции и в теснейшем согласии с немецкими органами дознания и следствия».

Ну, это-то понятно. Доктор Бутц был защищён своей арийской кровью, видным положением в Рейхе и службой в вермахте, так что ребята доктора Геббельса зубами на него щёлкать могли, а всёрьез укусить слабо. А поляки были никто, звать их никак — что им оставалось, кроме «теснейшего согласия» с надзирающей над ними полевой полицией?

«Затруднения при уборке были различны. Например, когда необходимо было извлечь трупы из могилы 5-й из-под выступающих почвенных вод. С другой стороны, в нижних слоях, вследствие прогрессировавшего разложения, трупы были плотно спаяны друг с другом, так что разделение их плохо удавалось. Во всех случаях, где не было правильного расположения слоями, а трупы были перепутаны друг с другом, изъятие неповреждённых трупов уже заранее стояло под вопросом, т. к. конечности, как правило, проникали в другие слои и отделялись от тела уже при лёгком потягивании из-за лябильности от мацерации. Всё было направлено к тому; чтобы извлечение трупов производилось со всей мыслимой тщательностью, осторожностью и осмотрительностью, несмотря ни на что…

…Каждый отдельный труп после его изоляции поднимали на деревянные носилки, на них выносили из могилы и клали на поляне в стороне от могил. Каждый труп непосредственно вслед за уборкой отмечался текущим номером, причём круглая жестяная марка со штампом соответствующего номера по опознании прикреплялась к шинели или мундиру жертвы…

…Убедившись в характере одежды, её сохранности и в методике связывания при его наличии, обеспечивали сохранность орденов, почётных знаков, отчасти погонов, форменной пуговицы, опознавательного жетона, а также производили повторную проверку и опорожнение всех карманов. Полученный таким образом доказательный материал (документы), после первой информационной проверки и осмотра на месте, сохранялся в бумажных воронках для окончательного исследования и заключения. Воронки снабжались тем же номером, что и соответствующий труп. Работы по идентификации документов входили в обязанность тайной полевой полиции и К. T. J. В других случаях… необходимые исследования были произведены под моим руководством».

Обратите внимание: доктор особо оговаривает, что документами он не занимался, его область — медицинская экспертиза. Занимались документами ГФП, которая вела всё дело, и некая малопонятная К. T. J. — оказавшаяся при ближайшем рассмотрении очень любопытной конторой[18].

Судя по всему, доктор имеет в виду Kriminaltechnisches Institut der Sicherheitspolizei (KTI[19]), в русском переводе «Институт криминалистики полиции безопасности». Его создал в апреле 1938 года инженер-химик и по совместительству функционер НСДАП Вальтер Хесс. Напомним, что немецкая криминальная полиция являлась V Управлением РСХА, или Главного управления имперской безопасности — по существу, эсэсовской структуры и, соответственно, тоже замыкалась на СС.

Очень специфичной конторой был этот институт. Именно он занимался «техническим обеспечением действий айнзатцкоманд» на оккупированных территориях — то есть отработкой методов массового уничтожения людей. Известно, что он проводил сравнительный анализ эффективности использования взрывчатки и газов, в том числе «Циклона Б», устраивая при этом опыты на людях. Он же устраивал испытания отравляющих и разрывных снарядов на заключённых концлагерей.

Согласно простой логике, институт должен был заниматься как криптографией, так и изготовлением фальшивых документов, а уж в каком качестве его представители присутствовали в Катыни… Но едва ли этот институт, от которого за версту несёт «чёрным орденом» СС, удовлетворился ролью эксперта — для служебных целей в Рейхе существовали менее навороченные организации.

Впрочем, доктор Бутц сам сказал, что документами не занимался. Его дело — медицинская экспертиза.

«В преобладающем большинстве случаев огнестрельных повреждений они тут же проверялись путём… вскрытия черепа и записывались. Если по ходу этих исследований или вообще на трупе обнаруживались особые данные, то тут же производилось полное исследование трупа.

По окончании описанного хода исследования каждый труп в отдельности относился обратно на деревянных носилках для нового погребения. Все извлечённые из 7 могил трупы, кроме обоих бригадных генералов Богатыревича и Сморавинского, похороненных в отдельных могилах, были похоронены по правилам во вновь вырытых массовых могилах к северо-западу от первоначального могильного поля. Наконец, изъятые из могилы 8 для исследования 13 трупов польских военнослужащих после проверки, вскрытия и обеспечения необходимого доказательного материала покамест были захоронены опять в первоначальной могиле».

То есть, надо понимать, «польских могил» в Козьих Горах стало больше — в дополнение в старым появились новые. И, кстати, что понимается под словами «похоронены по правилам»? В гробах? Или ксендза привели?

«Все трупы из могил 1–7 были в зимней одежде, в частности в шинелях, меховых и кожаных куртках, а также фуражках и шалях. Напротив того, только два трупа из вскрытых 1 июня 1943 г. польской могилы 8 были в шинелях без нижней тёплой одежды, остальные — в летнем обмундировании (между прочим, в офицерских кителях).

Эта бросавшаяся в глаза находка позволила заключить, что существовала известная разница во временах года, когда приговоры приводились в исполнение. Это подтвердилось обнаружением среди документов жертв многочисленных газет и их частей, напечатанных на русском и польском языках. В то время как газеты, извлечённые из могил 1–7, относились к марту месяцу до середины апреля 1940 г., газеты из могилы 8-й — к концу апреля или началу мая 1940 г. В качестве вещественных доказательств фигурировали части выходившей на польском языке газеты „Голос Советов“ от 26 и 28 апреля 1940 г. (Киев) с передовой статьёй „Лозунги к 1 мая“, равно и русские газеты от 1 мая и 6 мая 1940 г.

Достоверно характерной для бывшей польской армии была форменная одежда вырытых трупов, судя по изображению на пуговицах (польский орёл или якорь), по знакам различия, орденам, почётным знакам, обозначению полка или рода оружия, по форме сапог (офицерские сапоги с высокими носками), по полевым фуражкам офицерского и рядового состава, по портупеям и наплечным ремням, по флягам и алюминиевым кружкам, по меткам на белье. Особое историческое значение должен иметь тот факт, что в числе жертв насчитывались многие из 1-го кавалерийского полка Иосифа Пилсудского…