Нюрнбергский набат. Репортаж из прошлого, обращение к будущему - Александр Звягинцев

Во время возвращения из каменоломни грузовики были покрыты брезентом, с них не раздавалось никаких звуков, но из-под брезента струилась кровь, и на дороге от каменоломни до замка остался заметный узкий след крови.

Я не присутствовал ни при отправке заложников из лагеря, ни при расстреле их в каменоломне ла Саблиер, так как подходы к этим местам охранялись германскими солдатами, вооруженными ручными пулеметами».

Почти в то же самое время, когда расстреляли 48 заложников, были расстреляны заложники в Бордо (документ Ф-400/с/).

«…В ходе происходившего вчера вечером в военной комендатуре Бордо совещания германские власти потребовали, чтобы я немедленно арестовал 100 человек, известных своими симпатиями к коммунистической партии или сторонников де Голля, которые будут рассматриваться в качестве заложников, а также чтобы я произвел весьма значительное число обысков.

Эти мероприятия осуществляю я, начиная с сегодняшнего утра; до настоящего времени мне не было сообщено никаких представляющих интерес сведений об их результатах.

Кроме того, сегодня в 11 часов утра германские власти поставили меня в известность о репрессивных мерах, которые они решили предпринять в отношении местного населения».

Вот письмо, написанное генералом фон Фабером дю Фор, начальником районной администрации Бордо, префекту департамента Жиронды:

«Бордо, 23 октября 1941 г.

ГОСПОДИНУ ПРЕФЕКТУ ДЕПАРТАМЕНТА ЖИРОНДЫ

В результате трусливого убийства военного советника Реймерса высшее военное командование во Франции отдало приказ о расстреле 50 заложников. Казнь состоится завтра утром. В том случае, если убийца не будет арестован в наикратчайший срок, будут приняты дополнительно, как и во время событий в Нанте, самые суровые меры.

Имею честь сообщить вам об этом решении.

Начальник местной военной администрации района Бордофон Фабер дю Фор».

И все упомянутые в письме лица были казнены.

В предместье Парижа имеется пользующееся известностью место, ставшее для французов после освобождения местом паломничества. Это место — форт Роменвилль. В период оккупации немцы превратили этот форт в место заключения для заложников, откуда они брали свои жертвы в тех случаях, когда хотели осуществить репрессивные меры в связи с каким-либо патриотическим выступлением. Это оттуда были увезены профессора Жак Соломон, Декуртманш, Жорж Политцер, доктор Боэр и шестеро других французов, которые были арестованы в марте 1942 г., подвергнуты пыткам в гестапо, а затем казнены без суда в мае 1942 г.

19 августа из этого форта было взято 27 заложников, среди них господин ле Галль, муниципальный советник в Париже. Все они были перевезены из форта Роменвилль на Мон-Валерьен и казнены…

В сентябре 1942 г. было совершено покушение на германских солдат в кинотеатре «Рекс» в Париже. 20 сентября по указанию генерала Штюльпнагеля в газетах было опубликовано сообщение, в котором говорилось о том, что в наказание за это покушение он приказал расстрелять 116 заложников; в сообщении также указывалось о том, что будут приняты суровые меры по угону населения.

В этом сообщении говорится: «В результате покушений, совершенных коммунистическими агентами и террористами, оплачиваемыми Англией, было убито и ранено несколько германских солдат. В качестве репрессивной меры за эти покушения я приказал расстрелять 116 коммунистов, чье участие в террористических актах в качестве исполнителей или сообщников было установлено в результате признания.

Помимо этого был принят ряд других репрессивных мер в целях предупреждения инцидентов в связи с подготовляемыми коммунистами выступлениями днем 20 сентября 1942 г.

Я приказываю следующее:

1. С субботы 19 сентября 1942 г. с 15 часов и до воскресенья 20 сентября 1942 г. до 24 часов все театры, кинематографы, кабаре и другие увеселительные заведения, предназначенные для французского населения Сены, Сены и Уазы, Сены и Марны, закрыть. Все публичные выступления, в том числе и спортивные, воспрещаются. 2. В воскресенье 20 сентября 1942 г. с 15 до 24 часов гражданам негерманского происхождения департаментов Сены, Сены и Уазы, Сены и Марны, исключая лиц, которые представляют официальные органы, а также исключая врачей, запрещается появляться на улицах и в публичных местах». В действительности 46 заложников из числа упомянутых 116 отобрали лишь днем 20 сентября. Немцы приказали передать заключенным форта Роменвилль газеты от 20 сентября, в которых сообщалось о решении верховного военного командования. Таким образом, заключенные форта Роменвилль узнали из газет, что во второй половине этого же дня часть из них будет отобрана и расстреляна. Каждый из них находился весь день в ожидании того, что вечером он будет вызван, и те, кто были вызваны, знали заранее, какая участь их ожидает; все они умерли, будучи неповинными в тех преступлениях, за совершение которых они были казнены, так как ответственные за покушение в кинематографе «Рекс» были задержаны спустя несколько дней.

В Бордо было казнено 70 других из общего числа 116 заложников, о которых сообщил генерал Штюльпнагель. В качестве репрессии за убийство германского чиновника «Трудового фронта» Риттера в Париже было расстреляно в конце сентября 1943 г. еще 50 заложников. В воспроизведенной в том же документе газетной статье вы обнаружите уведомление, сделанное французскому населению об этой казни:

«Репрессии за совершение террористических актов. За последнее время во Франции возросло число покушений и актов саботажа. В связи с этим по приказу германских властей 2 октября 1943 г. было расстреляно 50 террористов, так как было неопровержимо установлено их участие в террористических действиях и актах саботажа».

Все эти действия в отношении заложников, находившихся в форту Роменвилль, были сообщены нам одним из сотен французов, заключенных в этом форту, которому удалось спастись, — господином Рабатэ, механиком, проживающим в Париже на улице Томб-Исуар, 69; он был допрошен в качестве свидетеля и дал следующие показания:

«Нас было 70 человек, среди которых находились профессора Жак Соломон, Декуртманш, Жорж Политцер, доктор Боэр, господа Энгро, Дюдаш, Кадра, Далидэ, Голю и Пикап. Все они, а также примерно такое же число женщин были расстреляны в мае 1942 г.

Некоторые из них были переведены немцами из парижской тюрьмы Сантэ, а большинство — из парижской тюрьмы Шерш-Миди в немецкий квартал, в дом в районе улицы де Соссэ, где нас поочередно допрашивал офицер гестапо. Некоторых из нас, в частности Политцера и Соломона, пытали вплоть до переломов рук и ног. Офицер сделал мне следующее предупреждение во время допроса. Я повторяю его слова: „Зять профессора Ланжевена Жак Соломон пришел сюда с вызывающим видом, а вышел ползком“.

После пятимесячного пребывания в тюрьме Шерш-Миди, во время которого мы узнали о казни в качестве заложников десяти заключенных, чьи имена уже были мною указаны, нас перевели 24 августа 1942 г. в форт Роменвилль.

Следует отметить, что, начиная с момента ареста, нам было запрещено вести переписку и получать письма, а также давать знать нашим семьям, где мы находимся. На дверях наших камер была надпись: „Все запрещается“.