Война и честь - Дэвид Марк Вебер

Которому могли быть и другие объяснения.

– Ну хорошо, – сказал наконец Яначек. – Лично мне кажется, что исчезновение его жены и разрушение дома связаны напрямую. Но я не верю, что её лимузин взорвался из-за случайной утечки топлива, что бы ни думал по этому поводу сам граф. Не знаю, что ей могли предложить, но судя по тому, что полицейскому департаменту Лэндинга до сих пор не удалось откопать из-под развалин не только тело графини, но и вообще какие-либо человеческие останки… – Он сердито пожал плечами. – Можно понять, что Стефану сейчас… не до нас. Но данное обстоятельство никак не меняет того факта, что его драгоценный протеже, которого он пропихнул на должность начальника Астроконтроля, позволил этим долбанным грейсонцам протопать по нашим головам!

– Позволил, – холодно подтвердил Высокий Хребет. – И мне понятно, что это вас раздражает, Эдвард. И я тоже, конечно же, чертовски зол на грейсонских наглецов – и на графа Белой Гавани, который с ними связался, – но в конце концов всё может оказаться не так уж и плохо.

– Что? – Яначек вытаращился, не веря своим ушам. – Бенджамин и его драгоценный флот распоряжается в нашем пространстве, как у себя дома, и это «не так уж и плохо»?! Боже мой, Мишель! Эти ублюдочные неоварвары только что утерли нам нос, причем на глазах у всей Галактики!

– Ну, вроде того, – согласился Высокий Хребет с опасным спокойствием. – С другой стороны, Эдвард, на ваш отказ попросить Грейсон сделать как раз то, что они сделали, обратили мое внимание как раз во время вчерашнего визита во дворец. – Он тонко улыбнулся. – Её величество изволила выразить недовольство.

– Минуточку! – возмутился Яначек. – Это решение было одобрено вами и большинством кабинета!

– Только после того, как вы отвергли все аргументы Белой Гавани в пользу обращения к Грейсону за помощью, – парировал Высокий Хребет. – Вдобавок, как я недавно узнал, адмирал Чакрабарти, тогда еще не подавший в отставку, безуспешно советовал вам то же, что и Хэмиш Александер.

– Кто вам это сказал? – спросил Яначек, чувствуя, как засосало под ложечкой.

– Не Чакрабарти, если вы спрашиваете о нём, – ответил барон Высокого Хребта. – Но источник информации не меняет сути дела.

– Вы хотите сказать, что не одобряете отказа от помощи Грейсона? – парировал Первый Лорд. – Я что-то не припоминаю, чтобы вы тогда говорили нечто подобное. Полагаю, и в стенограммах нашего заседания такого не найдётся.

Несколько мгновений они сердито смотрели друг на друга, потом Высокий Хребет вздохнул.

– Вы правы, – признал он, хотя признаваться было явно неприятно. – Хотя у меня и были сомнения, я тогда действительно не возражал. Отчасти потому, что вы, по сути, уже обрекли нас на это решение, но, если откровенно, ещё и потому, что мне действительно не хочется иметь дело с грейсонцами – не хочется чувствовать себя обязанным. Тем не менее, – продолжил он более твёрдым голосом, – если они сами решили отправить значительное подкрепление к Звезде Тревора, это, возможно, пойдет нам на пользу. Во всяком случае, такое известие заставит Причарт и её ястребов крепко призадуматься. Господь свидетель, если какие-то события приведут к такому результату, значит, эти события не могут быть совершенно плохими!

Яначек издал яростный и неразборчивый звук, вынужденный согласиться. Он мог негодовать по поводу действий Бенджамина Мэйхью, а роль, сыгранная Хэмишем Александером, только подливала масла в тлеющий огонь ненависти Первого Лорда, но сейчас, когда дипломатическая обстановка стремглав катилась прямиком в ад, полезно все, чем можно щелкнуть по носу Причарт и Тейсмана и привести их в чувство. Конечно, прежде чем весть о… назовем это «передислокацией», достигнет Нового Парижа, пройдет какое-то время, но потом даже такая сумасшедшая, как Причарт, будет вынуждена признать, что Мантикорский Альянс остается слишком опасной силой, чтобы относиться к нему наплевательски. А в таком напоминании, судя по последним дипломатическим сообщениям, она нуждалась как никогда.

– При всей пользе, которую можно извлечь из этой истории по отношению к хевам, внутриполитические последствия будут малоприятными, – сказал он после паузы. И пояснил: – Во всяком случае, у Александера с его шайкой добавится наглости. Могу себе представить, какой шум они поднимут: мы-де оказались слишком глупы или слишком упрямы, чтобы самим принять меры «разумной предосторожности», и союзники были вынуждены сделать это за нас.

– Если они поднимут шум, то чья… – начал было барон Высокого Хребта, рефлекторно сваливая вину на собеседника.

Вспышка гнева в глазах Яначека красноречиво показала, что Первый Лорд прекрасно знает всё, что собирается сказать барон, и тот сменил тему.

– Поднимут так поднимут, – сказал он. – Тут мы все равно ничего поделать не можем, Эдвард. К тому же внутриполитическая ситуация сейчас такая… запутанная, что трудно предугадать, чем обернется весь этот шум.

И снова Яначек скрепя сердце согласился. Официальное решение правительства удовлетворить просьбу миров Скопления Талботта о присоединении к Звездному Королевству – разумеется, после одобрения этого решения парламентом – вызвало огромный положительный резонанс. С другой стороны, ухудшение дипломатических отношений с Республикой Хевен породило почти столь же мощную негативную волну, погоняемую вдобавок рискованным положением, в каком оказался флот. Но значительная часть населения не понимала, чью точку зрения о боеготовности флота надо принять: правительства или оппозиции. Недовольство части общества удалось приглушить несколько запоздалым возобновлением строительства законсервированных СД(п). Кроме того, ряд правительственных проектов по-прежнему пользовался популярностью у тех, кто извлекал из них прямую выгоду… а следовательно, сторонники Высокого Хребта не были заинтересованы в переориентировании фондов на военное строительство. И, наконец, последние сообщения о стычках с андерманцами в пространстве Силезии переключили внимание общественности на драгоценную «Саламандру» с её реноме непобедимой воительницы… и подогрели страсти у тех, кто был обеспокоен разваливающимися межзвездными отношениями Звездного Королевства.

По мнению Яначека, положение спасало в основном то, что, с точки зрения рядового избирателя, Конфедерация не являлась приоритетной сферой интересов Звездного Королевства. Разумеется, люди негодовали по поводу «оскорбления», нанесенного империей Звездному Королевству, и возмущались гибелью мантикорских граждан. Но они знали, что андерманцы и сами понесли потери, а непомерно раздутая популярность Харрингтон в данном случае играла на руку правительству. Обывателю внушали, что сил у неё достаточно, и уж она-то непременно даст андерманцам отпор. Яначек, вынужденный приводить последний аргумент, злился до посинения, но знал, что это правда. Как это ни противно, он должен быть ей благодарен.

– Каковы результаты последних опросов? – поинтересовался он.

– Хорошего мало, – признался Высокий Хребет более откровенно, чем признался бы кому-нибудь другому, – Сложившаяся тенденция явно не в нашу пользу. По некоторым вопросам мы ещё располагаем широкой поддержкой, но возрастающая тревога по поводу воинственности Республики выбивает у нас почву из-под ног. Не добавляет нам популярности и тот факт, что в последнее время королева свела контакты с правительством практически к нулю. Ну и наконец, говоря начистоту, по нашей популярности рикошетом ударила кампания, развязанная против Харрингтон и Белой Гавани. Это особенно чувствуется сейчас: по мнению подавляющего большинства респондентов, только она, если это вообще возможно, способна удержать ситуацию в Силезии под контролем. – Он пожал плечами. – Если нам удастся сохранить единство кабинета и пережить республиканский шторм – избежав, разумеется, одновременного развязывания войны в Силезии, – мы, возможно, удержимся у власти. К сожалению, удастся ли нам при этом завершить наши внутренние программы – это другой вопрос.