Спецслужбы Российской империи - Александр Север

Начнем с отдела внутреннего наблюдения. «Агентурный отдел» стоит особняком от прочих отделов. Он был автономным. У него были свои тайны не только от остальных чиновников охранки, но даже от своих мелких чиновников. Он имел своих поставщиков материала – «секретных сотрудников», имена которых держались в секрете и зашифровывались кличками. Имя сотрудника знал только жандармский офицер, работающий с ним.

Список «сотрудников» имел начальник Охранного отделения, представлявший их в Департамент полиции.

«Сотрудники» редко представляли письменные доклады. Обычно их доклады докладывались одним и тем же офицером и поступали в отдел лишь переписанными на специальные бланки, где в заголовке ставилось, к какому разделу отнести («обычное движение», «социал-демократическое» и т.п.), кто дал сведения (кличка) и кто принял.

Эти агентурные записки поступали в соответствующие дела (по партиям), а копии – в личное дело сотрудника. Все документы нумеровались[500].

Отдел секретного делопроизводства ведал всей секретной перепиской Департамента полиции. Ему подчинялись все «черные кабинеты»[501].

Шифры Департамента полиции, жандармерии существенно уступали шифрам МИДа и Военного министерства по своим криптографическим качествам.

Так, например, секретный телеграфный ключ шефа жандармов 1907 г. представлял собой набор из 30 простых замен, где буквам открытого текста соответствовали две цифры текста шифрованного, номер ключа – простой замены – представлялся в открытом виде в начале сообщения.

Другой жандармский шифр – это алфавитный цифровой код на 110 величин, одно– и двузначный, со сдвигом, то есть первые словарные величины (агитатор, администрация фабрики, арестовать и т.п.) имеют соответственно обозначения 87, 88, 89 и далее по циклу[502].

Агентурные шифры среди множества шифров России всегда занимали особое положение. В соответствии с названием они предназначались для связи агентов с Центром.

В России в начале прошлого века применялись шифры Цезаря (с частой сменой ключа), книжные шифры, шифры вертикальной перестановки, шифры простой перестановки с различными усложнениями, шахматных и произвольных лабиринтов, прямоугольных и прямолинейных решеток, двойных перестановок[503].

Отдел наружного наблюдения. В его задачи входила организация наружного наблюдения – слежка. Принцип, когда объект наблюдения проходил под кличкой, соблюдался неукоснительно. Филеры не знали фамилии, причины, по которой за данным человеком было установлено наблюдение[504].

На каждый объект наблюдения заводилась своя карточка, где указывались кличка, приметы и с кем контактировал. Карточка не имела грифа. Кроме этого, имелись и личные дела. На обложке указывались его номер, фамилия, кличка. В самом деле имелись приметы человека, как связан с политикой и отчеты о наблюдении[505].

Так, согласно параграфу 74 «Инструкции об организации наружного наблюдения» «письма по наблюдению посылаются закрытыми в двух конвертах с сургучной печатью, причем в верхнем конверте на месте делается прорезь, чтобы сургуч при запечатывании проник до внутреннего конверта и пропечатал его к наружному». Письмо рекомендовалось сдавать на вокзале или опускать его в почтовый ящик при вокзале[506].

Наиболее полно меры инженерно-технической защиты информации были использованы в помещениях Заграничной агентуры Департамента полиции.

Вот как описывает интерьер этого отдела один из членов комиссии Временного правительства, созданной для расследования деятельности Заграничной агентуры Департамента полиции:

«На дверях Заграничной агентуры, помещавшейся в нижнем этаже русского посольства в Париже, мы нашли печать консульства и личную печать заведующего агентурой Красильникова, сняв ее и отомкнув дверь, находящуюся на запоре под двумя ключами...»

«Две небольших комнаты – одна в два окна, другая в одно – за решетками; окна выходят во двор, общий для посольства и консульства».

Это было сделано не случайно. Уже тогда для наружного наблюдения использовались возможности для визуальной разведки, поэтому исключить возможность того, что будут попытки съема информации путем наблюдения с улицы, нельзя.

«Первая комната – канцелярия; вдоль стен стоят высокие шкафы с делами; это и есть заграничный архив Агентуры; две шифоньерки с карточными каталогами, один шкаф со старыми делами, кипами «агентурных листков» и альбомами фотографий революционеров, три письменных шкафа с печатными машинками на них и огромный несгораемый шкаф»[507].

Основная опасность для Заграничной агентуры, как и для всего Департамента полиции, исходила изнутри – чиновников, филеров, по тем или иным причинам начинавших сотрудничать с радикально настроенной оппозицией, и тогда меры инженерно-технического и организационного характера становились малоэффективными.

Рассмотрим теперь меры организационного характера. Все входящие и исходящие бумаги нумеровались. Телеграммы шифровали с 1884 г., с момента организации Заграничной агентуры. Это позволяло уменьшить вероятность хищения документов.

Канцелярия Охранного отделения и имевшийся при ней архив разделялись на общую канцелярию и общий архив и на канцелярию и архив – секретные. Помещались они в одном и том же здании, но на разных этажах и не имели между собой почти ничего общего. Даже более того, служащие общей канцелярии не имели права входить в секретные комнаты.

Можно сказать, что, например, называвшийся первым стол в общей канцелярии был наиболее невинным. Там занимались личным составом всех открытых, несекретных служащих «охранки», рассматривали разные прошения об отпусках, повышениях, выписывалось жалованье и пр. В общей канцелярии велась та обширная переписка, которая велась во всех казенных учреждениях России.

Все несекретные бумаги нумеровали № 3000 и выше. Секретные же проходили за номерами от 1 до 3000.

Второй стол этой канцелярии был занят уже более серьезной работой. Этим столом выдавались свидетельства о политической благонадежности.