Новая книга ужасов - Стивен Джонс

Именно Роджер предложил ей идею:

– Почему бы тебе не доплыть до острова? – спросил он на третий день отдыха. – Может, если ты посмотришь на это место вблизи, то перестанешь таращиться на него все время.

Шарлотта разобрала нотки недовольства в его голосе, но еще в нем прятался шуточный тон. Было понятно, что таким образом Роджер пытается привлечь внимание к себе и их совместной поездке, но мысль об острове прочно въелась в ее сознание и не отпускала. На следующий день Шарлотта заявила:

– А остров находится недалеко, не так ли? Да и море вокруг кажется спокойным.

– Ты что, серьезно? – удивился Роджер.

– Конечно, дорогой, – ответила она и не смогла удержаться, чтобы не добавить:

– В конце концов, это ведь было твоей идеей.

Шарлотта запланировала свое «великое плавание», как Роджер называл его саркастически, на вторую неделю отдыха. Этот срок давал ей возможность привыкнуть к морским заплывам, к силе волн, которые тянули туда и обратно. У нее также было время расспросить тут всех об этой церкви. Но, казалось, никто ничего не знал. Менеджер туристического бюро только пожал плечами. Местные жители смотрели на нее непонимающе. Один из них сказал: «Это всего лишь старая церковь». Он посмотрел на Шарлотту так, будто она сошла с ума. Но ведь он был не прав. Она не была старой. Это демонстративное отсутствие интереса и пренебрежительное отношение Роджера к ее плану еще больше укрепили Шарлотту в намерении добраться до острова. Утром перед заплывом она была решительно настроена оказаться рядом с церковью и самостоятельно ее изучить.

Тропинка от пляжа к церкви была более крутой, чем это казалось с материка. Шарлотте пришлось карабкаться и хвататся за растения и корни, чтобы не упасть. На подъем она потратила больше сил, чем на плавание, и когда Шарлотта добралась до верха, она порадовалась, что не надо лезть дальше. За то время, пока она сюда добиралась, мелкие камешки забрались в босоножки, и теперь ее ноги были исцарапаны и просто пылали, а руки были грязные и в занозах. Но когда она положила ладони на нагретую солнцем каменную изгородь и увидела церковь совсем близко, она забыла о боли.

Вблизи строение было еще более прелестным, чем она представляла. Ей захотелось подойти еще ближе, чтобы просто восхищаться красотой церкви, но до этого надо было утрясти все вопросы с Роджером. Стоя возле ограды, она повернулась к пляжу. Золотой песок клином врезался в морскую полосу («А ведь я переплыла ее!» – гордо подумала Шарлотта) и мерцал под утренним солнцем. Она нашла крошечный силуэт Роджера, определив его местоположение по палатке, в которой продавали свежие фрукты и прохладительные напитки. Он сидел прямо перед палаткой, как они и договорились, позади семьи отдыхающих. Она помахала ему рукой. Роджер помахал в ответ. По крайней мере, он теперь не будет волноваться и, возможно, немного расслабится и сможет насладиться отдыхом. «Эх, Роджер», – подумала она. Ну, что мне с тобой делать? Там, дома, его постоянное внимание, конечно, льстило. Здесь же, когда его внимание не было частично сфокусировано на работе и рядом не было друзей, которые бы разбавили обстановку, гнет его внимания доводил Шарлотту почти до клаустрофобии. Она не могла и шагу ступить без его ведома. Он постоянно спрашивал, все ли хорошо у нее и не хочет ли она чего-нибудь. «Великое плавание» было протестом. Благодаря своей затее Шарлотта могла хоть немного отдохнуть от Роджера. Он не был ни хорошим пловцом, ни безрассудным смельчаком, чтобы плыть вместе с ней. И хотя Шарлотта чувствовала угрызения совести, когда вспоминала о его слабостях, сейчас она наслаждалась свободой, которую эти слабости ей подарили. Она собиралась порвать с ним, когда они вернутся домой. Ей было грустно думать об этом, но это была, скорее, сдержанная грусть, чем настоящее горе.

Успокоив Роджера, Шарлотта опять повернулась к церкви. Тропинка от пляжа привела ее прямо к входной двери, которая горбилась в тени козырька из синих камней. Перед дверью оказалось простое деревянное крыльцо. Забор вокруг был из гладкого камня, выкрашенного в чистый белый цвет. Вместо того, чтобы подойти ближе, Шарлотта двинулась в обход вокруг здания. Ведь она переживала, что дверь может быть заперта, и тогда ее небольшое путешествие закончится. Эти мысли расстраивали Шарлотту.

Как только Шарлотта обогнула церковь с одного бока, она обнаружила, что одна из ее гипотез об этом месте была ошибочной. Она предполагала, что здание построено на небольшом плоскогорье, возможно, рукотворной природы, и отстоит от скалы, что виднелась позади. Но нет: задняя сторона церкви была возведена вплотную к основанию природного утеса. Подойдя ближе, она увидела толстый слой строительного раствора, который соединял стены здания с утесом. Поэтому между ними не было просвета. Под слоем краски виднелись камни разного размера, которые использовали для того, чтобы заложить щель между стеной и скалой. Шарлотта разглядела неровную кладку.

Сама стена была ровной, за исключением одного маленького темного окошечка с крестообразной перемычкой, под самой крышей. Окошко располагалось достаточно низко, чтобы девушка могла заглянуть внутрь, подойдя ближе, так как здание было одноэтажным. Недалеко от окна висела стеклянная лампа в металлической оправе. Шарлотта восторженно вскрикнула. Хотя бы ее предположение касательно ночных огней оказалось верным. Она боролась с желанием заглянуть внутрь по той же причине, по которой она не попробовала открыть дверь – она пыталась отсрочить осмотр здания изнутри, насколько это возможно. Вместо этого она повернулась спиной к церкви, чтобы осмотреть местность вокруг.

Природа была замечательной. Растительность, которая с расстояния полумили казалась чахлой, на самом деле представляла собой тонко вывязанную картину из красивых растений и небольших деревьев. Воздух быль насыщен сильным запахом жасмина, куркумы и другими, незнакомыми, но завораживающими ароматами. Бабочки играли в догонялки среди ветвей, а ленивые пчелы сонно жужжали над цветами. Звук их крыльев слышался то тише, то громче, то накатывал, то отступал, подобно шуму волн. Снизу доносились трели кузнечиков и сверчков. Этот звук, казалось, был назойливо-неистовым, но в то же время по-настоящему расслаблял.

Вся эта цветущая прелесть и жужжанье насекомых, птички, которые то метались зигзагами, то взмывали стрелой вверх, – все это находилось за каменным забором вокруг церкви. Местами стена вспучилась, и на ней виднелись корни растений, которые проросли между шероховатыми камнями. Единственным просветом в заборе была металлическая калитка. Пройдя сквозь нее, можно было увидеть густую растительность и тропинку, ведущую по краю утеса. Над этой тропой сочные зеленые листья, ветки и цветы были срезаны в форме арки, и получился проход со стенами, которые живут и дышат.

Шарлотта стояла, вдыхая благоухающий воздух и наслаждаясь тишиной. «Если бы Роджер был здесь, он бы щелкал фотоаппаратом, указывал на интересных существ и издаваемые ими звуки, обязательно при этом спрашивая, все ли со мной хорошо и не хочу ли я чего-нибудь». Но его отсутствие позволяло ей просто быть, и не нужно было соответствовать ожиданиям, демонстрировать сопричастность или подчиняться требованиям. За все время отдыха она смогла по-настоящему расслабиться только сейчас.