Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года - Сергей Чупринин

Сегодня я встретил Катаева. Излагая мне свою теорию, очень близкую к истине, что в Переделкине и Тихонов, и Федин, и Леонов загубили свои дарования, он привел в пример Евтушенко – «я ему сказал: Женя, перестаньте писать стихи, радующие нашу интеллигенцию. На этом пути вы погибнете. Пишите то, чего от вас требует высшее руководство» (К. Чуковский. Т. 13. С. 350).

Мировые и советские СМИ, – как рассказывает И. Фаликов, – обошел фотоснимок: американского патриарха подпирают с боков Твардовский и Евтушенко. Встреча на вокзале. Символизм по-советски: единение поколений (И. Фаликов. Евтушенко. С. 185)538.

Это, – 8 апреля 1964 года записывает в дневнике Александр Яшин, – инженерное сооружение, а не архитектурное, труд без искусства. И сократить надо было на 2/3, не меньше. И к людям, человеческим характерам, психологически надо быть более пристрастным (А. Яшин – http://www.voskres.ru/literature/raritet/yashin.htm#_ftn8).

– Не у меня же в будке его принимать. Потемкинскую деревню заменила дача академика Алексеева. Не знаю уж, где достали такую скатерть, хрусталь. Меня причесали парадно, нарядили, все мои старались. Потом приехал за мной красавец Рив, молодой американский славист. Привез меня заблаговременно. Там уже все волнуются, суетятся. И я жду, какое это диво прибудет – национальный поэт. И вот приходит старичок. Американский дедушка, но уже такой, знаете, когда дедушка постепенно становится бабушкой. Краснолицый, седенький, бодренький. Сидим мы с ним рядом в плетеных креслах, всякую снедь нам подкладывают, вина подливают. Разговариваем не спеша. А я все думаю: «Вот ты, милый мой, национальный поэт, каждый год твои книги издают, и уж, конечно, нет стихов, написанных „в стол“, во всех газетах и журналах тебя славят, в школах учат, президент как почетного гостя принимает. А на меня каких только собак не вешали! В какую грязь не втаптывали! Все было – и нищета, и тюремные очереди, и страх, и стихи, которые только наизусть, и сожженные стихи. И унижение, и горе. И ничего ты этого не знаешь и понять не мог бы, если бы рассказать… Но вот сидим мы рядом, два старичка, в плетеных креслах. И словно бы никакой разницы. И конец нам предстоит один. А может быть, и впрямь разница не так уж велика? (Р. Орлова, Л. Копелев. С. 277–278).

– Как вы смогли совершить такой просчет? – говорила мне Екатерина Алексеевна . – Надо было додуматься – взять на роль Кутузова Игоря Ильинского! Вы же исказили, можно сказать оклеветали великого русского полководца. В таком виде картину мы не выпустим.

в «Неделе», субботнем приложении «Известий», появилась крошечная комплиментарная заметка Нателлы Лордкипанидзе. Министерство культуры прореагировало на выступление аджубеевской газеты мгновенно и бурно. Тут система сработала тоже безотказно. Уже через неделю на кинотеатре «Россия» – тогда лучшем в Москве – красовались огромные рекламные щиты, возвещавшие о моей картине. А 7‐го сентября, в день 150‐й годовщины Бородинской битвы, состоялась премьера (Э. Рязанов. С. 86–89).

В ближайшие дни, – 16 сентября записывает в дневник Александр Твардовский, – я должен быть на месте – Н. С. пригласит меня – завтра или в какой-нибудь другой день, – словом, Лебедев просил меня не отлучаться, даже в Смск, – все это я, конечно понял, как обеспечение моей «формы» на случай вызова, но бог с вами!

«Он вам сам все расскажет, он под свежим впечатлением…». Но понемногу Лебедев уже все мне рассказал, предупредив, что это все только между нами. Н. С. «прочел» (ему читал Лебедев – это даже трогательно, что старик любит, чтобы ему читали вслух, – настолько он отвык быть один на один с чем бы то ни было). Но так или иначе – прочел. (Каюсь на этой странице, что на это я не надеялся и, больше того, надеялся, что он не станет читать, доверится моему письму и докладу Лебедева и скажет, что, мол, пусть их там, «по своему усмотрению». Ан – вышло куда круче!)

Прочел и, по всему, был не на шутку взволнован. – «Первую половину мы читали в часы отдыха, а потом он уже отодвинул с утра все бумаги: давай, читай до конца. Потом пригласил (или сами пришли) Микояна и Ворошилова (!). Начал им вычитывать отдельные места, напр., про ковры… Вы захватите новый экземпляр, а то этот забрал Микоян».