Андрей Белый. Между мифом и судьбой - Моника Львовна Спивак

1515

Почему я стал символистом… С. 429.

1516

См. их описание в прим. А. В. Лаврова и Дж. Малмстада к «Ракурсу к дневнику»: сохранились две тетради дневниковых заметок Белого за 1899 г. — за апрель — май (РО РНБ. Ф. 60. Ед. хр. 10, 15 лл.) и за май — декабрь (ОР РГБ. Ф. 25. Карт. 1. Ед. хр. 5, 142 лл.) и «три тетради его дневниковых аналитических заметок», относящихся к апрелю — ноябрю 1901 года («Апрель, май 1901 года. 1. Ответ „отцам“. 2. „О безумии“ (ряд афоризмов). 3. Ницше (ряд психологических набросков)» (ОР РГБ. Ф. 25. Карт. 1. Ед. хр. 3, 92 лл.); «1. О Ницше. 2. О высшей мудрости. 3. Заметки об искусстве с точки зрения формы. 4. Два слова об идеях» (ОР РГБ. Там же. Ед. хр. 4, 141 лл.); «Афоризмы и лирические отрывки» (ОР РГБ. Ед. хр. 2, 79 лл.) (РД. С. 542, прим. 3; с. 548, прим. 133).

1517

Юношеские дневниковые заметки Андрея Белого // Памятники культуры: Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология: Ежегодник 1979. Л.: Наука, 1980. С. 123–139 — фрагменты третьей тетради за 1901 г. Там же (с. 116–123) подробная характеристика всего комплекса юношеских дневников.

1518

Там же. С. 116.

1519

На мысль о возможном ведении записей, подобных «громадному критическому дневнику» 1896–1902 гг., наводит концепция рубрики «Дневник Мусагета», изложенная в письме В. И. Иванову от 9 января 1911 г. В нем обращают на себя внимание слова о возможном помещении в журнале «эмбрионов» статей. Этим же «термином» Белый будет впоследствии обозначать черновые наброски к будущим произведениям в «Кучинском дневнике» 1925–1931 гг. В этом плане особенно показательна предложенная Белым Иванову методика работы над материалом для этой рубрики. Белый описывает ее так, как будто она уже была опробована на собственном опыте: «Представь: Ты после разговора, Тебя взволновавшего, возбужден: Тебе еще не хочется спать; вдруг мысль Тебя осенила: как Ты должен был бы ответить только что ушедшему противнику. Ты подходишь к столу, заносишь блеснувшую мысль, как бы в Дневник, не стесняясь формой изложения и не думая, что вот нужно писать. Эти набросанные отрывки Ты посылаешь нам. <…> Или так: Ты видишь, что мог бы со временем написать такую-то статью, но знаешь, что за недосугом статьи не напишешь, а мог бы: и вот — Ты записываешь план неосуществленной статьи; это-то — что нам нужно в этом отделе. Или Тебе хочется написать 3–5–10 афоризмов. Присылай их нам. Конечно, были бы мы в восторге от интимной лирической статьи в 20 страниц, в 10 страниц для этого отдела; но если нет охоты писать, а есть желание сказать интимное — могут быть другие формы, неприемлемые в других органах, а нам-то и нужные. Вижу я уже в этом отделе и еще подотдел: „О чем говорят“. Схема записанного разговора, связанного с кругом тем Орфея, Логоса или Мусагета, где действующие лица фигурируют под А, В, С, нам важна: симптоматичны разговоры; симптоматичней статей. Отдел „О чем говорят“ (подотдел „Дневника“) в этом смысле важен. Знать, о чем говорят у Вас на Башне и у нас в Москве, важнее даже Москве и Петербургу, чем читать статьи говорящих авторов. Такова схема второго отдела» (Переписка Андрея Белого и Вячеслава Иванова (1904–1920). С. 75).

На основе иного, но относящегося к тому же времени материала аналогичное предположение было выдвинуто Е. В. Глуховой: «Возникает закономерный вопрос: вел ли Белый дневник на протяжении 1900–1910‐х? Сохранилось свидетельство Э. К. Метнера, причем также в одной из его дневниковых записей: „Все это списано с записок Бугаева со слов Анны Рудольфовны и с записок, написанных ее рукою. Ховрино 17.01.1911. Эмилий Метнер“. Таким образом, можно предположить, что Белый вел записи каких-то важных для него событий, и в этом смысле его „Материал к биографии“ есть не что иное, как трансформированный из дневниковых записей и заметок автобиографический материал» (Глухова Е. В. Об эволюции дневникового жанра. С. 797).

1520

Письмо от 5 (18) января 1913 г.

1521

Андрей Белый. Свидания с доктором / Подгот. текста и коммент. А. В. Лаврова и Дж. Малмстада // Автобиографические своды. С. 758.

1522

Из архива H. A. Тургеневой: Письма Эллиса, А. Белого и А. А. Тургеневой / Публ. Д. Рицци // Europa Orientalis. 1995. Vol. 2. С. 329–330.

1523

Андрей Белый. Свидания с доктором. С. 758.

1524

Напрашивается также мысль о том, что с этим интимным дневником генетически связаны описания переживаний 1912–1915 гг. в «Материале к биографии» (это предположение высказано Е. В. Глуховой — см. наст. изд., с. 682, прим. 1) и эзотерические страницы «Записок чудака», явившихся, по признанию Белого, способом «выбросить из себя в виде повести этот странный дневник моего состояния сознания, пребывающего в недоуменьи и не умеющего недоуменье выразить обычными средствами писательской техники» (ЗЧ. С. 307).

1525

Андрей Белый. На перевале. I. Кризис жизни. Пб.: Алконост, 1918. С. 5.

1526

См. их републикацию: Андрей Белый. Очерки 1916 года для газеты «Биржевые ведомости» / Подгот. текста и коммент. Д. О. Торшилова, Е. В. Глуховой // Политика и поэтика: русская литература в историко-культурном контексте Первой мировой войны: публикации, исследования и материалы. М.: ИМЛИ РАН, 2014. С. 174–240; Несобранное. Кн. 1. С. 749–790.

1527

См. републикацию очерков «Верное знание», «Жизнь», «Кризис жизни и творчества» (соответственно 4 и 12 мая, 9 июня): Несобранное. Кн. 2. С. 121–128, 151–152.

1528

Торшилов Д. О. Мировая война и цикл «Кризисов» Андрея Белого // Русская публицистика и периодика эпохи Первой мировой войны: политика и поэтика: исследования и материалы. М.: ИМЛИ РАН, 2013. С. 209–223; Глухова Е. В., Торшилов Д. О. Андрей Белый в Первую мировую войну // Политика и поэтика: русская литература в историко-культурном контексте Первой мировой войны: публикации, исследования и материалы. М.: ИМЛИ РАН, 2014. С. 165–173.

1529

Книга Белого «На перевале. III. Кризис культуры» (Пб.: Алконост, 1920) вышла в первой половине 1920 г.

1530

Торшилов Д. О. Мировая война и цикл «Кризисов» Андрея Белого. С. 210–215.

1531

Андрей Белый. На перевале. I. Кризис жизни. Пб.: Алконост, 1918. С. 5.

1532

Андрей Белый. Евангелие как драма. М.: Русский двор,