Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева

Привлечённые необычным зрелищем, поодаль собирались раненые, замелькали белые халаты сестёр и врачей. Золотарёв достал наручники.

– Руки давай, – сказал он по-английски.

Эркин медленно протянул вперёд руки, и неожиданно громко лязгнули поочерёдно запоры колец. По толпе прошёл неясный будто вздох. Золотарёв толкнул Эркина в плечо.

– В машину. Пошёл.

Эркин без суеты, уже знакомым путём полез в машину. Золотарёв подтолкнул его ещё раз в спину и огляделся. На стоящих вокруг парней он смотреть не хотел, заметив ещё на подходе нескольких из увиденных сегодня на заднем крыльце жилого корпуса, и вдруг натолкнулся взглядом на Люсю. Она стояла на крыльце, прижав сцепленные руки к подбородку, будто хотела самой себе закрыть рот, да не хватило сил поднять их. Пол-лица по белизне почти сравнялась с её низко надвинутой на лоб шапочкой, а другая половина казалась особенно красной, из прижмуренной вдавленной щёлки и широко открытого серого глаза текли слёзы. Она не замечала их.

Золотарёв раздражённо козырнул Аристову и сел в машину. Свиридов включил мотор. Парни медленно расступились, освобождая дорогу, и медленно, плавно набирая скорость, машина двинулась к воротам.

Парни молча смотрели ей вслед и только, когда до них донёсся лязг задвигаемой створки ворот, стали расходиться, молча опустив головы.

Аристов поднялся по ступенькам и, не глядя, сказал Люсе.

– Иди внутрь. Простудишься.

Она молча посторонилась, пропуская его.

Когда машина выбралась из города, Свиридов прибавил скорость и покосился на Золотарёва. Тот это сразу заметил.

– Чего тебе?

– Я думаю, майор, – Свиридов говорил серьёзно и даже доверительно. – Вам о своём здоровье думать надо.

– Что-что? – не понял Золотарёв.

– Да вот, поберечься, чтоб в госпиталь не попасть, – объяснил Свиридов и чуть не присвистнул, заметив в зеркальце мгновенно скользнувшую по губам индейца улыбку.

– Думаешь? – усмехнулся Золотарёв. – Ну-ну, посмотрим ещё кто и кому… Да, что он там написал?

Он вытащил из кармана кителя конверт, быстро вскрыл, достал голубоватый, в тон предписанию, бланк заключения, прочитал короткий текст и задохнулся от возмущения. Ну… ну, это же издевательство! «Практически здоров». И это всё. За шесть часов?! «Практически здоров»… «Ишь, сидит – Золотарёв посмотрел в зеркальце – размордел вдвое, лоснится весь».

– Свиридов, ты что, в парикмахерскую сходил? В люкс?

– Нет, майор, – удивление в голосе Свиридова было искренним. – Зачем мне? Да и цены там… не по моему жалованью.

– А запах откуда?

Свиридов принюхался и улыбнулся.

– А от него. Это его там, видно… Ишь чистый и гладкий какой.

Золотарёв резко обернулся, уже впрямую рассматривая Эркина. Так это, это что же получается…

Эркин не хотел нарываться, но… но ползать он перед этим беляком не будет. Хватит. Интересно, что за бумагу ему доктор дал? Читал и дёргался, как под током. Доктор Юра… Юрий Анатольевич. Парни к нему как… как будто на клятве все. А может, они и вправду ему клятву дали? И чего этот беляк так уставился? Ну и хрен с ним. Что было, то было, а что будет… не ему решать, не ему…

Золотарёв в бешенстве отвернулся. Теперь всё. На грани побывал и не сломался, так теперь на это уже не возьмёшь. А другое пробовать некогда. Да и что тут другое возможно? Не за что уцепить, не на чем прижать. Ск-котина наглая, смотрит и не видит. Ну… ну… ладно. Посчитаемся…

Колумбия

Когда Чака увели, Михаил Аркадьевич ещё раз вызвал Золотарёва, и опять получил ответ, что майор «в поле», точные координаты не указаны. Секундная пауза и кивок. Ну что ж, значит, обойдёмся без майора.

– Продолжим у вас, Олег Тихонович.

Они перешли в кабинет Арсеньева.

– Олег Тихонович, в нашем автохозяйстве среди вольнонаёмных должен работать негр, бывший раб, зовут его Тим.

– Вы думаете, третий? – задумчиво спросил Спиноза.

– По косвенным данным – да. Очень интересно было бы побеседовать с ним. Для начала свяжитесь с автохозяйством и выясните, не привлекая излишнего внимания, где он был эти дни, что делал и всё такое, – Спиноза кивнул. – А потом, в случае подтверждения гипотезы, по пунктам. Где и при каких обстоятельствах он потерял хозяина и что тому было нужно на Русской Территории? Почему обосновался в нашем автохозяйстве? Далее. По возможности, подробнее о его бывших хозяевах и их деятельности и о его дальнейших планах. Продумайте и подготовьте беседу. Антураж по обстоятельствам.

– Понятно, Михаил Аркадьевич, – Спиноза положил перед ним аккуратно перепечатанную справку. – Уголовная, они называют себя Системой, не приняла поворот. Участвовавших мелких гангстеров сдают нам откровенно и категорично.

– Интересно. Причины выяснили?

– Уточняю. Но здесь, видимо, сработало стремление к независимости. Успех реванша означал возвращение власти Паука, а это всю Систему категорически не устраивает.

– Не хотят снова делиться? – с лёгкой иронией улыбнулся Михаил Аркадьевич.

– И это. Но ещё больше, выполнять его приказы.

Михаил Аркадьевич кивнул, быстро просматривая текст.

– Насколько раньше эта Система была встроена в экономику рабовладения?

– Косвенно. Через личные связи. Причём наиболее тесные связи оборвались в капитуляцию и последовавшую «заваруху». Так называемые «вывалившиеся», – Спиноза сделал паузу, дождался кивка Михаила Аркадьевича и продолжил: – строят свой бизнес уже на основе наёмного труда и тоже не заинтересованы в повороте. Они теряют уже налаженное хозяйство.

– «Вывалившиеся» сохраняют свой авторитет?

– Да. Их статус, как правило, остаётся прежним.

Михаил Аркадьевич кивнул.

– Хорошо. Благодарю вас. По этой линии на Паука выйти нельзя?

– Его слишком боятся, чтобы сдать нам.

– Даже сейчас?

– Даже сейчас, – кивнул Спиноза.

– Интересно. Но разработку, разумеется, продолжайте.

Ещё несколько уже чисто технических мелких вопросов, и Михаил Аркадьевич ушёл. Спиноза собрал бумаги. Кажется, Колька влип. Чего-чего, а таких фокусов – работы втёмную – генерал не любит. Но, как опять же любят говорить здешние, это уже Колькины проблемы. Значит с этим… Тимом должен был разговаривать Колька, а теперь… а, пожалуй, и к лучшему. Для дела, разумеется. Но стоит дождаться Бешеного. Он брал Чака, возьмёт, если уже не взял, Гэба, а бог любит троицу. Что-то не к добру любовь привязалась. Но где сейчас генерал?

На третьем звонке он нашёл Михаила Аркадьевича и сразу получил согласие. Когда дело, а не пустышка, генерал решает быстро.

Алабама

Спрингфилд – Диртаун

Всякий раз, когда Золотарёв наталкивался взглядом в зеркальце на невозмутимое красивое лицо, его начинало трясти. Ещё никогда, ни к кому он не испытывал такой ненависти. Всякое у него бывало, и его прикладывали мордой об стол, и не раз, и сам на смертном краю стоял, и… опять же всякое. Но такого… Ну, ладно, Юрка ни хрена не