От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - Виктор Гаврилов

После мобилизационного развертывания численность Вооруженных сил должна была составить 8,9 млн личного состава. В ее составе должно было насчитываться 32 628 самолетов (из них 22 171 боевых), свыше 106 тыс. орудий и минометов, около 37 тыс. танков, 10 679 бронеавтомобилей, около 91 тыс. тракторов, 595 тыс. автомобилей[1786].

Количество боевых частей составляло до 75 % от общего числа, других частей и учреждений – 11 %, запасных частей и военно-учебных заведений – 14 %. Общее число развертываемых соединений определялось в 344 расчетные дивизии.

По сравнению с предшествующими планами численность стрелковых соединений увеличилась на 23 %, авиационных полков – в три раза, было сформировано 20 новых механизированных корпусов, резко возросло количество зенитных частей, артиллерии, особенно артиллерии РГК. Численность войск по округам распределялась неравномерно: в западных округах она составляла 76 %, на Дальнем Востоке – 16 %, на Закавказский и Среднеазиатский военные округа приходилось 8 %.

Наиболее сложным оставался вопрос мобилизационного обеспечения армии автомобилями и другим транспортом. Развертывание большого количества частей и соединений, особенно в бронетанковых войсках, приводило к тому, что мобилизационная потребность Вооруженных сил в грузовых и специальных автомобилях даже при полном их изъятии из народного хозяйства могла быть обеспечена только на 81 %, а по гусеничным тракторам – лишь на 70 %. Многие транспортные средства были изношенными и поступали в войска с большим опозданием. Наконец, технику, призванную придать Красной армии должную мобильность, требовалось еще перевезти на большие расстояния, прежде чем она попадала в места назначения. Поэтому реальная обеспеченность автотранспортом округов к началу войны была намного ниже, чем предусматривалось планом.

У Красной армии отсутствовали пригодные для мобилизации чрезвычайные стратегические резервы, необходимые для замены первоначальных потерь военного имущества, до тех пор, пока советская промышленность не станет выпускать их в нужном количестве. При разработке оперативных и мобилизационных планов Народный комиссариат обороны и Генеральный штаб нарушили важное требование координации развертывания Вооруженных сил с возможностями экономического потенциала страны, особенно в производстве средств вооруженной борьбы.

К началу войны проявились весьма существенные противоречия. С одной стороны, планируемый количественный рост армии требовал значительного повышения ее боевой мощи и обеспечения возможностей по отражению вторжения агрессоров. При этом все стратегические расчеты велись исходя из предположения, что средства и возможности для такого роста есть. С другой стороны, высшее военное командование, планируя эти крупные мероприятия, в полной мере не учитывало особенности военно-политической обстановки кануна войны, детально не согласовывало потребности армии с государственными планами производства боевой техники и вооружения. Это влекло за собой увеличение некомплекта в войсках, который не мог быть преодолен в результате мобилизации. Появилось большое количество не боеготовых или ограниченно боеготовых соединений и частей, а те части, которые предназначались для формирования новых соединений, утеряли прежнюю боеспособность.

По этой причине система одновременной реорганизации большинства соединений основных видов Вооруженных сил и родов войск в условиях надвигающейся войны привела к резкому снижению боеготовности всей Красной армии. Данный вывод подтверждается и тем, что обеспеченность армии оружием и боевой техникой, с учетом выпуска их промышленностью в 1941 году, могла составить: по танкам – 71 %, по боевым самолетам – 67 %. Поэтому к началу войны основные рода войск оказались слабо укомплектованными. Укомплектованность войск составила: тяжелыми танками – 13 %, средними танками – 74 %, зенитными орудиями – 65 %, средствами связи и военно-инженерным имуществом – 50–75 %, средствами заправки и транспортирования горючего и смазочных материалов – 20–35 %.

Крупный просчет советское военно-политическое руководство допустило в соотношении средств вооруженной борьбы. Еще в 1928 году при планировании первой пятилетки военного строительства приоритет был отдан созданию основных средств вооруженной борьбы – артиллерии, танкам, а также боевым самолетам. Основанием для этого послужил вывод о том, что для ведения успешных операций Красной армии необходимы высокомобильные и хорошо вооруженные соединения и части, оснащенные быстроходными танками и моторизованной артиллерией. В принципе такое решение было правильным. Однако на определенном этапе производство этих средств вооружения приняло гипертрофированные размеры. В частности, было налажено производство большого количества так называемых «автострадных танков», безнадежно устаревших к моменту вторжения Германии в 1941 году.

В условиях реальной угрозы войны особое значение стало придаваться модернизации существовавших образцов, созданию новейших видов вооружения и военной техники и переходу к их серийному производству. В предвоенные годы в СССР был разработан целый ряд перспективных образцов военной техники.

Общепризнанно, что многие образцы советского оружия и боевой техники, созданные накануне войны, по своим характеристикам превосходили аналогичные образцы в западных армиях, в частности германской, и надолго остались непревзойденными. Однако наладить выпуск новой техники в массовом масштабе и вооружить ею Красную армию к началу войны не удалось.

Полное обеспечение Красной армии вооружением и военной техникой по плану МП-41 могло быть удовлетворено только через пять лет. Поэтому разработанный план для условий весны 1941 года был нереальным, и принятый способ развертывания армии в условиях, когда противник уже сосредоточивался на границе, являлся ошибочным. Кроме того, в соответствии с оперативным планом, мобилизационные запасы были приближены к границе, что, как показали последующие события, оказалось явным просчетом.

Сокращение сроков отмобилизования, и прежде всего войск армий прикрытия, достигалось призывом основной массы личного состава запаса по территориальному принципу. В то же время для некоторых соединений первого оперативного эшелона транспорт подавался из тыловых районов страны только на вторые – четвертые сутки мобилизации. Из этого исходило, что при внезапном начале войны отмобилизование войск, расположенных у границ, могло быть нарушено, и они будут вынуждены вступать в бой не полностью укомплектованными и не боеготовыми. В условиях начала стратегического развертывания противника необходимо было планировать такое состояние войск армий прикрытия, которое обеспечивало бы им без дополнительных мобилизационных мероприятий готовность отразить внезапный удар. Однако такого варианта в мобилизационном плане не предусматривалось.

Советское командование исходило из того, что оно будет способно обнаружить как начало отмобилизования войск противника, так и начало их сосредоточения. Неточность этих взглядов проявилась в том, что в планируемых мероприятиях не учитывалось главное, а именно то, что вооруженные силы Германии были к этому времени уже полностью отмобилизованы и находились в высокой степени боевой готовности.