Бойцовский клуб - Чак Паланик

Новая кожа помножить на оплату труда помножить наадминистративные расходы равнялось больше, чем доходы в нашем первом квартале.Если даже кто-то и обнаружит наш брак, мы все равно сможем выплатитькомпенсации множеству обиженных семей, пока приблизимся к сумме стоимостизамены кожаной обивки в шести сотнях салонов.

Но на этой неделе у нас кампания по возврату. И на этойнеделе ко мне вернулась бессонница. Бессонница, — и снова весь мир какбудто замер, могилой навалившись на меня.

Мой босс надел свой серый галстук, так что сегодня,наверное, вторник.

Мой босс принес листок бумаги к моему столу и спрашивает, нетерял ли я чего-нибудь. Этот листок остался в копировальном автомате, говоритон, и начинает читать:

— Первое правило бойцовского клуба — не упоминать обойцовском клубе.

Его глаза пробегают туда-сюда по бумаге, и он хихикает.

— Второе правило бойцовского клуба — нигде не упоминатьо бойцовском клубе.

Я слышу слова Тайлера из уст моего босса, Мистера Боссасредних лет, с семейным фото на рабочем столе и мечтами о раннем выходе напенсию, мечтами о зимах, проведенных в трейлерном доме-прицепе где-нибудь впустынях Аризоны. Мой босс, с экстра-крахмальными рубашками и прическами позаписи на каждый вторник после ланча, — он смотрит на меня и говорит:

— Надеюсь, это не твое?

Я — Кипящая В Крови Ярость Джека.

Тайлер просил меня отпечатать правила бойцовского клуба исделать для него десять экземпляров. Не девять, не одиннадцать. Тайлер сказал —десять. А у меня бессонница и я не спал трое суток. Это, наверное, отпечатанныймной оригинал. Я снял десять копий и забыл забрать его. Копировальный автоматвспышкой папарацци освещает мне лицо. Бессонница ложится расстоянием междутобой и всем остальным, копия копии копии. Ты не можешь ничего коснуться, иничто не может коснуться тебя.

Мой босс читает:

— Третье правило бойцовского клуба — в бою участвуюттолько двое.

Никто из нас двоих и глазом не моргнет.

Мой босс читает:

— Бои идут один за другим.

Я не спал три дня и сейчас засыпаю. Мой босс трясет бумажкойпод моим носом. «Так что?», — спрашивает он. Это — та самая игра, накоторую я трачу время компании? Мне платят за мое абсолютное внимание к работе,а не за трату времени на военные игрушки. И мне платят не за осквернениекопировальных автоматов.

Так что? Он трясет бумажкой под моим носом. Что, по моемумнению, спрашивает он, — что должен делать он, если его сотрудник тратитвремя компании на какой-то мирок своей фантазии? Как бы поступил я на егоместе?

Как бы поступил я?

Дыра у меня в щеке, темно-синие мешки под глазами, иприпухший красный шрам от поцелуя Тайлера на тыльной стороне моей ладони, копиякопии копии.

Предположим.

Зачем Тайлеру понадобилось десять копий правил бойцовскогоклуба?

Корова в Индии.

«На вашем месте», — говорю я, — «Я не стал былезть с этой бумагой к кому ни попадя».

Я говорю — «Похоже, человек, написавший это, оченьопасен, — и этот скрытый шизофреник в любой момент рабочего дня можетсорваться, и начнет бродить, — из офиса в офис, — с помповымполуавтоматическим карабином „Армалит AR-180“.

Мой босс только смотрит на меня.

«Этот парень», — говорю я. — «Должно быть, сидиткаждую ночь с маленьким напильничком, выпиливая крестики на кончике каждой пулив своем заряде. Ведь тогда, если одним прекрасным утром он придет на работу ивсадит заряд в своего ворчливого, бесполезного, мягкотелого, ноющего, вонючего,слащавого босса, — пуля из этого заряда треснет по пропиленным канавкам ираскроется в вас, как цветок пули дум-дум, выбросив здоровенную связку вашихвонючих потрохов сквозь вашу спину. Представьте, как ваша кишечная чакрараскрывается, подобно цветку, с замедленным взрывом из колбасок тонкогокишечника».

Мой босс убирает бумагу из-под моего носа.

«Давайте», — говорю, — «Почитайте дальше».

«Нет, правда», — говорю я, — «Звучит потрясающе.Работа по-настоящему больного разума».

И улыбаюсь. Маленькие сморщенные края дыры в моей щекетакого же темно-синего цвета, как десны собаки. Кожа, туго натянувшаяся насиняках у меня под глазами, кажется лакированной.

Мой босс только смотрит на меня.

«Давайте помогу», — говорю я.

Потом говорю — «Четвертое правило бойцовского клуба — боиидут один за другим».

Мой босс смотрит в правила, потом опять на меня.

Я говорю — «Пятое правило — перед боем снимать рубашки иобувь».

Мой босс смотрит в правила, потом на меня.

«Может быть», — говорю, — «Этот абсолютно больнойублюдок возьмет карабин „Игл Апач“, потому что в „Апаче“ тридцатизарядныймагазин при весе всего в девять фунтов. А в „Армалите“ — только пятизарядный.Тридцатью выстрелами наш совершенно двинутый герой сможет пройти весь коридоркрасного дерева и пришить каждого вице-президента, при этом сохранив по патронудля каждого директора».

Слова Тайлера вылетают из моего рта. А раньше я был такиммилым и славным.

Я просто смотрю на своего босса. У моего босса голубые,голубые, бледно-васильковые голубые глаза.

«В полуавтоматическом карабине „Джей-энд-Эр-68“ тожетридцатизарядный магазин, а весит он всего семь фунтов».

Мой босс только смотрит на меня.

«Это страшно», — говорю я. Возможно, это кто-то, когоон знал годы. Возможно, этот парень знает все о нем, — где он живет, гдеработает его жена, и куда ходят в школу его дети.

Все это лишает сил и вдруг становится очень-очень скучным.

И зачем Тайлеру понадобилось десять копий правил бойцовскогоклуба?

Мне не нужно упоминать, что я знаю о кожаной обивке,вызывающей дефекты рождаемости. Я знаю о бракованных прокладках тормозов,которые показали себя хорошо и прошли через агента по закупке, но сдали последвух тысяч миль пробега.

Я знаю о реостате кондиционера воздуха, которыйразогревается настолько, что воспламеняет дорожные карты, лежащие в ящике дляперчаток. Я знаю, как многие люди сгорают заживо из-за вспышки в топливноминжекторе. Я видел людей, которым отрезало ноги до колена, когдатурбонагнетатели рвались и их лопасти пробивали заслонку, вылетая впассажирский салон. Я был на выездах и видел сгоревшие машины и отчеты, вкоторых в графе «ПРИЧИНА АВАРИИ» было помечено «неизв.» «Нет», —говорю, — «Бумага не моя». Я беру лист двумя пальцами и выдергиваю его изруки босса. Край бумаги, должно быть, порезал ему палец, потому что его рукавзлетает ко рту, и он начинает усердно сосать его с широко открытыми глазами. Якомкаю лист в бумажный шарик и бросаю его в корзину около стола.