Японский резидент против Российской империи. Полковник Акаси Мотодзиро и его миссия 1904-1905 гг. - Инаба Чихару

«В течение пребывания своего в Париже, — заключал свой доклад русский контрразведчик, — полковник Акаси ежедневно посещал японское посольство, где виделся с подполковником Хисаматсу[12], но особенно близок был с капитаном Такадзука[13], которого несколько раз посетил на дому. Он дал обед персоналу посольства в Hotel International d'Jena; наконец, 8 мая, в 2 часа пополудни в Hotel Albe он имел свидание с бароном Суэмацу[14], находившимся тогда проездом в Париже. 11 мая в 8 ч. 40 м. утра Акаси выехал в Лондон через Кале, причем на Северном вокзале его провожали военный и морской атташе».

Как показали дальнейшие события, это был последний раз, когда Акаси так надолго задержался в своей любимой парижской гостинице. С момента вступления операции по закупке и переправке в Россию оружия в завершающую стадию он решительно изменил образ жизни. Сделав своей «штаб-квартирой» Лондон, японец стал редко засиживаться на одном месте. Для связи с Циллиакусом и Деканозовым он пользовался несколькими каналами: зашифрованные и подписанные псевдонимами письма и телеграммы шли обычной почтой, либо пересылались с оказией или курьером; в качестве резервных «почтовых ящиков» использовались японские посольства в Швеции и во Франции. Особо доверенные лица Акаси — его помощник в Стокгольме майор Нагао и Такадзука в Париже — получали и пересылали корреспонденцию по назначению. В общем, начиная с мая 1905 г., Акаси стал трудиться на нужды русской революции денно и нощно. Его переезд в Лондон был вполне ожидаем и естествен — начиная с 1902 г. Великобритания была ближайшим союзником Японии, во время самой войны Лондон вел откровенно прояпонскую политику, печать и общественное мнение этой страны целиком были на стороне Японии. Наконец, именно в британской столице постоянно находился держатель токийских субсидий — военный атташе Утсуномия.

Покинув 11 мая Париж, Акаси явился в Лондон. До начала июня он снимал номер в привокзальной гостинице «Чэринг Кросс» (Charing Cross hotel), a затем перебрался неподалеку, в маленький и малозаметный отель «Крейвен» (Craven hotel). Гостиничные номера Акаси использовал для тайных встреч с ближайшими соратниками — Циллиакусом, Деканозовым, Чайковским, Гапоном. Обставлено все это было крайне конспиративно. Так, комнаты Акаси и Циллиакуса располагались на одном этаже «Charing Cross», но в противоположных концах коридора — «очень часто навещая друг друга, — объяснял ситуацию Акаси, — мы стремились при этом избежать внимания публики»; Гапон жил в той же гостинице, но под чужим именем.

Отель «Чэринг Кросс» (современный вид)

В середине июня, сразу вслед за первой на новом месте встречей с Гапоном, японец поспешил снова сменить квартиру и, по собственному признанию, «окончательно законспирировался»: «никто, кроме полковника Утсуномия, — напишет он впоследствии, — не знал мой новый адрес». После ухода японца «в подполье» и опираясь на полученные от него полномочия, практическую сторону закупок оружия и организацию его переправки в Россию возглавил Циллиакус. Ответственным за приемку груза на месте был намечен Гапон; эсеры должны были обеспечить организационную сторону вооруженного восстания. Однако нити всего заговора и его финансирование по-прежнему находились в руках Акаси и Утсуномия.

Г.Г. Деканозов

Как мы знаем, вплотную изучать западноевропейский оружейный рынок Циллиакус начал еще в марте 1905 г. и к маю, казалось, вполне овладел информацией на этот счет. Когда дошло до самих закупок, финн, по совету Акаси, не стал вступать в контакт с оружейными заводчиками. Вместо этого он занялся поисками посредников, которых нацеливал, главным образом, на списанное вооружение и в больших количествах. Первое делалось по соображениям конспирации, второе — по причине экономии средств. О боевых качествах такого оружия и участи тех, кто будет держать его в руках, никто из заговорщиков не задумывался. «Покупать вооружение было тяжелой задачей, — вспоминал позднее Акаси. — Главным образом потому, что каждая партия предпочитала свой вид оружия. Рабочие по составу партии, как социалисты-революционеры и польские социалисты, не любили ружья. Напротив, финны и кавказцы, в рядах которых было много крестьян, отдавали предпочтение именно им». Действительно, купить десятки тысяч винтовок и револьверов, миллионы патронов к ним и несколько тонн взрывчатых веществ так, чтобы об этом никто не узнал, было весьма непросто. Еще сложнее было нелегально доставить все это из Западной Европы в Россию.

Первыми деловыми партнерами Циллиакуса по оружейной части стали еврейские коммерсанты из Гамбурга. В конце мая финн заключил с ними договор на поставку нескольких тысяч карабинов Маузера, но тайные информаторы сообщили Акаси о подозрительных контактах гамбургских негоциантов с местным российским консулом. В итоге в первых числах июня Циллиакус оказался вынужден порвать с ними отношения. «Прокол» финна не стал фатальным — пока он вел переговоры в Германии, Деканозов в компании с грузинским анархистом князем Варлаамом Черкезовым и его швейцарским единомышленником Евгением Бо (Eugene Baud) с санкции Акаси договаривались о закупке нескольких тысяч винтовок «Веттерли», недавно снятых с вооружения швейцарской армии. В итоге Е. Бо, ссылаясь на знакомого швейцарского полковника, сообщил Деканозову о возможности приобрести 15 тыс. винтовок «Веттерли» и двух с половиной миллионов патронов к ним непосредственно на армейском складе в Базеле. Грузин обсудил вопрос с Акаси, и 20 июня договор со швейцарскими военными о покупке всего перечисленного был заключен. Эта партия оружия и боеприпасов предназначалась для переправки в Петербург. Вскоре тем же порядком был подписан секретный контракт на поставку еще 6 тысяч винтовок и полутора миллионов патронов. Эту часть груза имелось в виду направить на Кавказ. В интересах конспирации все расчеты были произведены наличными, причем в качестве покупателя выступил Деканозов, которому Акаси загодя выдал необходимую сумму.