Последний штурм - Александр Тамоников

— А если тебе забыть Аллу?

— Никогда! Я лучше этого иорданца убью, от Алимхана уйду, в Грозный вернусь, но Аллу не отдам никому.

Мулдашев задумался: а ведь прав Гулаев, благодаря этой бабе вполне можно влиять на Висхана. Ризоев, ударил ладонью о руль, проговорил:

— Ладно об этом. Давай о том, ради чего назначил встречу.

— Хорошо. Но то, о чем мы будем говорить, кстати, напрямую связано и с Аллой.

Висхан повернулся к собеседнику:

— Что? С ней что-то случилось?

Мулдашев поспешил успокоить «министра»:

— Нет, нет, Висхан, с ней все в норме. Дело вот в чем.

И эмиссар Гулаева выложил Ризоеву гулаевский план нейтрализации деятельности правительства Усамбиева, добавив:

— Только так, Висхан, мы можем прекратить диктат Алимхана и его приспешников, сбежавших из Чечни, но пытающихся выставить себя чуть ли не единственной силой, руководящей всем движением сопротивления на Кавказе. Да, когда-то он являлся правой рукой Джохара, возглавлял республику, объединял руководство вооруженными формированиями. Но сейчас Усамбиев превратился в обычного банкира, а правительство сделал казначейством. Львиная доля всех финансовых поступлений со стороны оседает в Кунире, на тайных счетах Алимхана. Он не подконтролен никому, его невозможно проверить. С этим нельзя больше мириться, Висхан!

Ризоев остановил машину, прижавшись к тротуару, повернулся к Мулдашеву, спросил:

— Ты понимаешь, Вахид, в чем обвинили Усамбиева? И то, что твои слова и слова Гулаева – пустой звук! Алимхан – фигура мирового масштаба. А что собой представляет ваш «Халифат»? Банду по большому счету! Особенно после того, что натворили ваши боевики в горном ауле.

Мулдашев посуровел:

— Усамбиев прилетал в Россию, и этот вопрос закрыт. А мы, уважаемый Висхан, не банда, мы организация. Ты лучше скажи, ЧТО может Алимхан без нас? Без тех, кто непосредственно воюет в Чечне? НИЧЕГО он не может! Научившись считать деньги, он разучился стрелять! Нам такой командующий не нужен. Спроси себя, нужен ли он тебе? Почему не ты, не менее заслуженный человек, возглавляешь движение сопротивления? Зачем нужно какое-то «правительство», если ты один можешь курировать все боевые группировки в Чечне, которые скоро встанут единым фронтом под знаменем «Халифата»?

Ризоев потер лоб широкой ладонью:

— Подожди, подожди, Вахид. Не все сразу. Ты хочешь сказать, что «Халифат» решил выйти из подчинения «правительства»?

— Нет, я не говорил этого. Раскол в руководстве нам не нужен. Но нам также не нужен диктат сверху и посредники в оказании финансовой поддержки, откровенно разворовывающие ее. Короче, Висхан, мы – Гулаев, Хаджимурадов и я, проведя военный совет, решили изменить структуру зарубежного руководства движением за независимость Ичкерии. Распустить правительство и назначить администрацию с нашим представителем в Кунире.

Ризоев воскликнул:

— Но это возможно лишь в одном случае! В случае смерти Усамбиева!

Мулдашев поднял на подельника тяжелый взгляд своих беспощадных глаз:

— Ты прав, Висхан. Алимхана надо убрать. Вместе с ближайшими лизоблюдами. Но убрать так, чтобы ответственность за его смерть повесили на российские спецслужбы.

Ризоев воскликнул:

— Но разве такое возможно?

— Почему нет? Возьмем последний приказ Усамбиева, согласно которому боевая группа «Халифата» послезавтра должна провести ликвидацию российского министра обороны. Разве это не повод для русских адекватно ответить Алимхану?

— Но откуда русские узнают, КТО заказал министра? Или…

Мулдашев засмеялся, похлопав старого друга по плечу:

— Вот именно, Висхан, что «или». Акция сдана ФСБ. Покушение будет осуществлено, но всего лишь покушение. Русский спецназ отразит его. Министр обороны послезавтра не пострадает. А средства массовой информации получат очень интересную информацию, которая ярко отразит террористическую деятельность нашего «чистенького» Усамбиева, связав его с покушением!

— Но это же?..

И вновь Мулдашев не дал договорить оппоненту:

— Ты хотел сказать – подлость? Нет, дорогой, Висхан, это не подлость, это создание предпосылок для ответной реакции русских. Хотя нынешнее руководство в Кремле вряд ли пошло бы дальше гневных, но бесполезных заявлений, но в случае устранения Усамбиева ни у кого не возникнет сомнения, что это дело рук Москвы, которой надоело терпеть агрессивные выпады против себя! На этом фоне мы и должны убрать Алимхана. Вернее, это должен будешь сделать ты!

— Я?

— Да, Висхан! Конечно, ты можешь отказаться и раскрыть боссу замысел «Халифата». Но чего добьешься? Благодарности и очередной подачки? А ведь ты реально можешь стать главной фигурой в Кунире. Главной! И тогда никто не сможет помешать тебе переправить в свой дом незабвенную Аллу! Мы же во всем поддержим тебя. Но это после. После того, как Усамбиев отправится на небеса. Если же ты проявишь малодушие и уйдешь в сторону, потеряешь все. «Халифат» не будет подчиняться Куниру! А Алимхана ждут очень крупные неприятности. Мы вскроем все факты хищения денег, когда-либо переводившихся в Чечню, и предадим их огласке. Естественно, в части, касающейся тех людей и организаций, которые осуществляли финансовую поддержку джихада. Долго ли после этого проживет Усамбиев? Сомневаюсь. И он потянет за собой и тебя. В результате вместо трона ты получишь плаху. Но… решать тебе. Я передал все, что должен был передать.

Ризоев задумался. Думал он долго, почти полчаса, потом резко поднял голову:

— Значит, после смерти Усамбиева я становлюсь главным?

Мулдашев подтвердил:

— Да, Висхан, ты!

— И я буду распределять потоки денежной помощи?

— Это обговоришь с Гулаевым отдельно, здесь я ничего конкретно обещать не могу.

— «Халифат» подчинится мне?

— Ты сам станешь одним из руководителей движения.

— А Усамбиев, значит, обречен по-любому?

— Да. Так что пользуйся возможностью подняться, а не остаться, как говорят русские, у разбитого корыта.

— Хорошо. Я согласен.

Мулдашев облегченно вздохнул:

— Ну вот и договорились. Но учти, Висхан, ты должен немедленно начать подготовку ликвидации Алимхана, причем таким образом, чтобы в этом деле просматривался след российских спецслужб.

Ризоев неожиданно твердо заявил:

— Я знаю, как все организовать. Но потребуется время. Немного, недели две максимум. Это устроит вас?

Мулдашев вновь улыбнулся:

— Устроит.

— Что ж, тогда я отвезу тебя обратно в аэропорт.

Ризоев достал из бокового кармана конверт: