Буду твоим единственным - Джо Гудмэн

– Это не свидание.

– Тогда рандеву?

– Ничего подобного!

Панические нотки в ее голосе заставили Норта отказаться от шутливого тона.

– Но вы не отрицаете, что избегали меня? – спросил он.

– Да.

Ему понравилась ее прямота.

– Почему?

– Потому что из этого ничего не получится. – Она покачала головой и нетерпеливым жестом откинула волосы назад. – Нет, я неправильно выразилась. Из этого ничего не должно получиться. Будет лучше, если вы оставите меня в покое, милорд. Вы не сможете распоряжаться собственной жизнью, связавшись со мной.

Нортхэм нахмурился. Слова Элизабет показались ему искренними, но загадочными. Он не считал, что она стремится заинтриговать его еще сильнее Скорее наоборот Но каковы бы ни были ее мотивы, он вновь ощутил исходившее от нее притяжение.

– Вы настоящая загадка, леди Элизабет.

– Нет, – нахмурившись отозвалась она. – Не загадка. Я именно та, за кого вы меня принимаете, – я шлюха.

Норта поразило не столько само слово, сколько ожесточение, с каким произнесла его Элизабет Пенроуз. Он даже отшатнулся. Спина его напряглась, и на какой-то миг он уподобился своему деду, который, сидя во главе обеденного стола, прямой и накрахмаленный, с грозным видом вещал об упадке общественной морали. В его устах каждая банальность звучала как Божья заповедь: «Не возжелай в жены блудницу». Старый граф никогда не произносил этой цитаты, но именно она сейчас пришла в голову Нортхэму.

– Элизабет.

Он произнес ее имя тем же тоном, каким обычно увещевают заупрямившегося ребенка. Элизабет знала, что, если он продолжит в том же духе и начнет уверять ее, что она говорит чепуху, она его ударит. Чтобы избавить их обоих от подобного исхода, она вздернула подбородок и ринулась в атаку:

– Вы ничего не знаете обо мне, за исключением того, что рассказал вам полковник, и того, что вы почерпнули из нашего короткого знакомства. Едва ли этого достаточно, чтобы составить мнение о человеке. Если вам кажется, что вы нашли во мне что-то привлекательное, то это не более чем иллюзия. Я не могу выразиться яснее.

Нортхэм нахмурился. Запустив пальцы в волосы, он пытался понять, что она имеет в виду.

– Зачем вы наговариваете на себя?

– Поверьте, я говорю совершенно искренне, а не для того, чтобы заинтриговать вас шокирующими откровениями. Это не доставляет мне никакого удовольствия и, полагаю, дает вам основания меня презирать.

– Возможно, – сухо бросил он. – Похоже, это входит в ваши намерения.

Элизабет покачала головой:

– Вы ошибаетесь. Я всего лишь хотела предоставить вам выбор. Лучше, если вы услышите правду от меня, нежели потом будете считать, что вас намеренно ввели в заблуждение.

– И в чем же заключается эта правда? Что вы шлюха?

– Предполагаю, что вы и сами так подумали. – Она устремила на него вызывающий взгляд, словно предлагала оспорить ее слова. – Я не виню вас. Было бы удивительно, если бы подобная мысль не пришла в голову такому проницательному человеку, как вы. Признайтесь, милорд, вас удивила моя реакция на ваш поцелуй?

Нортхэм тихо ответил:

– Я был просто потрясен. – Он заметил, что Элизабет побледнела. Она требовала ответа, но не была готова его принять. – Но это не означает, что я счел вас доступной женщиной.

Она постаралась, чтобы ее голос звучал ровно:

– Однако вас заинтересовал мой опыт.

– Вам двадцать шесть лет. Неужели я ошибся, предположив, что вам уже приходилось целоваться?

– Если бы вы предположили только это, то не находились бы сейчас в моей спальне, – резонно возразила она. – Вы же не сидите на постели мисс Карузерс, объясняя свое присутствие поисками вора? И это не комната леди Марты. Или мисс Стивене…

Нортхэм поднял руку, останавливая ее, пока она не перечислила всех незамужних дам, приглашенных в Баттенберн. Он мог бы напомнить ей, что все они явились в сопровождении своих мамаш, тетушек или компаньонок и посещение их комнат оказалось бы весьма проблематичным, если бы не опасался, что Элизабет ухватится за этот аргумент, как за еще одно доказательство собственной испорченности.

– Я вас понял.

– Тогда, может, вы объясните, что привело вас сюда на самом деле?

Норту не нравилось, когда его загоняли в угол, и он не собирался облекать в слова то, чего и сам до конца не понимал. Разумеется, он никогда бы не вошел в комнату леди Марты или какой-либо другой юной дамы, не получив от них приглашения. Тем не менее когда на его стук в эту дверь никто не отозвался, он позволил себе войти. Возможно, потому, что догадывался, чья это комната. А когда убедился, что прав, не захотел уйти. Стоял и глазел на нее, спящую, в глубине души надеясь, что она проснется и…

– Трус, – процедила она.

Нортхэм резко вскинул голову. Он не верил своим ушам, но вдруг вспомнил, что она назвала себя шлюхой. Почему бы ей в таком случае не назвать его трусом?

– Если вы собирались испытать мое терпение, миледи, считайте, что вам это удалось. – Он поднялся на ноги и шагнул к двери.

Но Элизабет не удовлетворил достигнутый результат. Она заговорила, глядя ему в спину:

– Вы предпочли бы, чтобы я позволила вам соблазнить меня? Наверное, мне следовало сначала изображать невинность, а затем принять как должное ваше презрение. Какие слова вы бросили бы мне в лицо? Потаскушка? Девка? Или, ничего не сказав, уползли бы зализывать свою раненую гордость, успокаивая свою совесть сознанием, что не были у меня первым? Я не невинна, Нортхэм, и не желаю притворяться, будто это не так.

Он шел к двери в полной уверенности, что если задержится хоть на секунду, то наградит ее пощечиной.

Элизабет отбросила сбившееся одеяло и вскочила с постели Остановившись за спиной Нортхэма, она потянулась к его плечу, но передумала и опустила руку.

– Я не из тех, на ком женятся, милорд.

«Не возжелай в жены блудницу».

– Во всяком случае, те, у кого есть возможность выбора. Вы не должны оставаться со мной наедине, Нортхэм. Ни при каких обстоятельствах. Я не могу поручиться за то, что произойдет, если нас застанут вместе. Не хотелось бы, чтобы вы обвиняли меня в том, что от моего желания никоим образом не зависит.

Он молчал, и Элизабет поняла, что он не собирается отвечать Боль в пояснице подсказала ей дальнейшие действия Прихрамывая, она прошла мимо него и скрылась в гардеробной.

Элизабет ожидала, что граф воспользуется ее отсутствием и уйдет Собственно, она для того и вышла, чтобы он мог с достоинством удалиться. Но когда она вернулась, набросив на плечи шерстяную шаль, то обнаружила его на том же месте.