Остров мертвых - Роджер Желязны

Почему он выбрал это время? Почему именно сейчас? Потому чтодругого раза могло и не быть.

Марлинг, без сомнения, считал, что я, скорее всего, невернусь из своего путешествия. И поэтому эта встреча должна была стать нашейпоследней встречей.

«Человек, я пойду с тобой бок о бок, буду всегда и во всемпомогать тебе, направлять тебя». — эти слова приписывают Знанию, но их с тем жеуспехом мог произнести и Страх. Ведь у этих двух чувств много общего, еслихорошенько подумать.

Вот почему я боялся.

О печали мы не говорили. Такой разговор был бы просто неуместен. Мы говорили о мирах, что мы создали; о прекрасных городах, построенныхнами; о науке, превращающей кучу хлама в удобное жилище для миллионов людей, и,конечно, об искусстве. Экологические игры намного сложнее шахмат, они лежат запределами возможностей даже самых мощных компьютеров. Это связано с тем, чтоданное увлечение имеет скорее эстетическую, нежели научную подоплеку… Да, приэтом требуется максимальное напряжение всех извилин, но, кроме этого, что-тоеще, для чего слово «вдохновение» подходит лучше всего. Мы говорили овдохновении, а ночной ветер с моря постепенно становился все более резким ипронизывающим, так что в конце концов мне пришлось закрыть окно и разжечькамин. Дрова весело потрескивали в богатой кислородом атмосфере. Я не могувспомнить ни единого слова из всего, что было сказано в ту ночь. Только где-тов глубинах моей памяти хранятся безмолвные картины, укрытые покрывалом времени.

– Вот и все, — наконец сказал он, и вскоре занялась заря.

Когда начало светать, он дал мне корни глиттена, после чегомы занялись последними приготовлениями.

Примерно через три часа я позвал слуг и приказал имприготовить все необходимое для погребального обряда, в частности, отправитьлюдей в горы, чтобы те подготовили фамильный склеп. Я послал формальныеприглашения остальным двадцати пяти Имя-носящим, а также тем друзьям иродственникам, кого сам Марлинг просил пригласить на свои похороны. Приготовивк погребению старое темно-зеленое тело, я отправился на кухню завтракать. Потомкурил сигару и бродил по залитому солнечным светом берегу. Яркиепурпурно-желтые паруса снова чертили горизонт. Я нашел что-то вроде небольшойбухточки и сел на берегу.

Я был сбит с толку… Я уже бывал там, откуда только чтовернулся, и так же, как в прошлый раз, мои чувства пребывали в полном смятении.Я хотел бы вновь ощутить печаль или страх, но я не чувствовал вообще ничего,даже злобы. Это придет позже, я не сомневался в этом, но пока я был слишкоммолод или, наоборот, слишком стар.

Отчего солнце светит так ярко, я море так весело искрится умоих ног? Почему мне так приятно вдыхать соленый морской воздух, почему крикиживых существ в лесу звучат для меня сейчас райской музыкой? В природе нет тогоучастия, как представляют себе поэты. Лишь другие люди могут сожалеть о том,что ты закрыл за собой дверь, чтобы никогда больше не открыть ее снова. Яостанусь на Мегапее еще какое-то время и услышу литанию Лоримелю Многорукому —Флейты, вырезанные тысячи лет назад, соткут для него полог. Потом Шимбо вкоторый уже раз отправится в горы вместе с остальными двадцатью пятью, и я,Фрэнсис Сандау, увижу, как отворится черная пасть склепа. Я задержусь еще нанесколько дней, чтобы помочь привести в порядок дела моего наставника, а затемотправлюсь в дорогу. И если в конце пути меня ждет та же участь — что ж, таковажизнь.

Ну, пожалуй, хватит предаваться столь мрачным мыслям в самыйразгар дня. Я поднялся и вернулся в башню. Ждать.

Через несколько дней Шимбо явился вновь. Я смутно, словно восне, помню раскаты грома, трели флейт и огненные иероглифы молний среди туч надгорами. Словно зарыдала сама Природа, когда Шимбо дернул за шнурок звонка. Япомню серо-зеленую процессию, что пробиралась сквозь лес по извилистой тропке,помню, как хлюпающую грязь под ногами сменил камень горной дороги. Я шел следомза поскрипывающей повозкой, на голове у меня был положенный Имя-носящему убор,плечи жег траурный плащ, а в руках я держал маску Лоримеля, глаза которойзакрывала полоска черной ткани. Еще долго не загорится изображение ЛоримеляМногорукого в святилищах, пока кто-то другой не получит этого Имени. Во времяцеремонии оно в последний раз зажглось во всех Святилищах Галактики. Затемзакрылись последние двери — серые, черные, угольные… Какой странный сон, не правдали?

Когда все закончилось, я, как от меня и ожидали, целуюнеделю не выходил из башни. Все это время я провел в размышлениях, но этимимыслями я не собираюсь делиться ни с кем. В один из дней моего затворничествапришел ответ из Центрального Регистрационного Отдела — его переслали мне сВольной. Я не распечатывал конверт до самого конца этой Недели, а когда вскрылего, то узнал, что Иллирия в настоящее время является собственностью компании«Гриновские разработки».

Через день я мог со всей ответственностью утверждать, чтокомпания «Гриновские разработки» — Грингрин-тарл собственной персоной, впрошлом житель города Дилпеи, ученик Делгрена, носящего Имя Клиса, Из Чьего РтаБерет Начало Радуга. Я связался с Делгреном и попросил его принять меня. Онназначил встречу на следующий день. Потом я лег спать и спал долго-долго. Еслимне что-то и снилось, то я все забыл.

Малисти не смог ничего разузнать на Дрисколле. От Делгренаиз Дилпеи тоже толку было мало, поскольку он не видел своего бывшего ученикауже несколько веков. К тому же он намекнул, — если Грин-Грин решит когда-нибудьвернуться на Мегапею, то его будет ждать здесь большой сюрприз. Я подумал, чточувства и намерения его ученика, скорее всего, аналогичны.

Как бы то ни было, это не играло никакой роли. Время моегопребывания на Мегапее подошло к концу. Я забрался в «Модель-Т» и продолжил свойпуть, разгоняя корабль до тех пор, пока пространство и время не превратилось внечто неопределенное.

Я рассек средний палец своей левой руки, предварительнообезболив место разреза, вложил в рану лазерный кристалл и несколькопьезоэлектрических контуров, наложил швы и четыре часа держал палец взаживляющем аппарате. Шрама не осталось. Пусть будет чертовски больно ипридется пожертвовать клочком кожи, но зато теперь луч лазера рассечет надвоегранитную плиту толщиной в два фута, стоит мне лишь выставить этот палецвперед, сжать остальные и повернуть руку ладонью вверх. В небольшой рюкзак яупаковал концентраты и медикаменты, туда же я бросил и корни глиттена. Компас икарты были мне ни к чему, а вот несколько динамитных шашек, лист тонкой пленкии инфракрасные очки очень даже могут пригодиться. Я положил в рюкзак все, чтосчитал необходимым. О, если б можно было упаковать туда и план будущейкомпании…