Сто дней во власти безумия. Руандийский геноцид 1994 г. - Иван Кривушин

Еще до полуночи на улицы столицы вышли интерахамве и импузамугамби, которые начали патрулировать город и сооружать свои блокпосты (как правило, один блокпост охраняло около десяти человек, но в ряде случаев – несколько десятков)[266]. Уже после 23:00 они установили контроль над некоторыми кварталами, в том числе Ньямирамбо и Чьяхафи[267], хотя ряд других районов в течение ночи все еще оставался свободным. По свидетельству Даллэра, он мог беспрепятственно продвигаться между его штаб-квартирой и Кийову: «В секторе, через который я проезжал и который вел прямо к административному центру столицы, я не видел ни одного блокпоста…»[268] Но, по всей видимости, к часу-двум часам ночи 7 апреля милиция уже контролировала значительную часть Кигали. Камбанда признался судьям Международного трибунала: «Это факт, что они [интерахамве] были на улице с первых часов после объявления о смерти президента Хабьяриманы. Это факт, что они приняли участие в резне, во всяким случае, в первые часы резни, это тоже факт. Но от кого они получали приказы, этого я не знаю»[269].

Дефорж считает, что приказ милиционерам был отдан их непосредственными руководителями – председателем Национального комитета интерахамве Робером Кажугой и вторым вице-председателем Жоржем Рутагандой; она также полагает, что это могли сделать лидеры НРДДР и КЗР Матье Нгирумпаце и Жан-Боско Барайягвиза[270]. По мнению же Камбанды, такое решение едва ли было принято единственно вождями интерахамве; он намекает на особую роль Нгирумпаце, которого он называет «политическим мошенником»[271], а также на определенную согласованность действий между руководством НРДДР и командованием ВСР: «…и она была на достаточно высоком уровне на самом верху»[272]. Однако, вполне вероятно, к мобилизации милиции были причастны и гражданские власти, поскольку, как правило, милиционеры, а также сторонники проправительственных партий выходили на улицы во главе с коммунальными советниками, в числе которых Роза Карушара, руководитель сектора Кимисагара, «известная как сильная личность с авторитарным характером. На блокпосту в ее руках было ружье и вокруг сорок милиционеров»[273].

Факты показывают, что с самых первых дней в убийствах была задействована вся столичная административная вертикаль. Уже 8 апреля префект Кигали Тарсис Рензахо объехал многие блокпосты, приказывая находившимся на них людям «продолжать работу» и обещая обеспечить их оружием[274]; в тот же день[275] он провел собрание в здании префектуры с бургомистрами, коммунальными советниками, руководителями ячеек, главой военной разведки Рутайисире, жандармскими офицерами, представителями проправительственных партий и их партийной милиции[276]. «Рензахо открыл собрание заявлением, что инкотаньи убили президента Хабьяриману. Советники информировали префекта об убийствах, грабежах и изнасилованиях тутси и о том, что партийные функционеры возвели блокпосты. Он поручил им устроить дополнительные блокпосты там, где их еще не было, чтобы бороться против их врага, тутси»[277]. Он также потребовал ввести ночное патрулирование, чтобы помешать проникновению инкотаньи в Кигали[278]. Хотя сам Рензахо на суде МТ утверждал, что не отдавал приказа установить блокпосты в Кигали[279], очевидно, что вывод на улицы города милиции в первые часы после гибели Хабьяриманы был, по крайней мере, согласован как с гражданскими, так и с военными властями. Неудивительно, что охрану части блокпостов интерахамве осуществляли вместе с военными или с жандармами. Кроме того, существуют данные, что именно префект был ключевой фигурой в проведении резни в столице, при этом получая указания непосредственно от Багосоры. Представительница одной международной организации сообщила МТ, что вечером или 8 или 9 апреля она перехватила разговор по радио между Багосорой, Рензахо и Нзирорерой по поводу «ликвидации» военными 8 апреля[280] банкира тутси Огюстэна Махарангари:

Багосора: Вы уже убили директора Руандийского банка развития?

Рензахо: Да, мой полковник.

Нзирорера: Вы уверены?

Рензахо: Именно так[281].

Агата Увилингийимана уже спустя полчаса после крушения президентского самолета обратилось за защитой в ГША и ГШЖ. Но отряд жандармов, отправленный Бавугаменши, так и не прибыл. Около 1:00 Бо-Бо сообщил ей, что военные отказываются признавать ее полномочия, однако она отказалась бежать. Увилингийимана попросила выделить ей для охраны солдат МООНПР, чтобы добраться до Национального радио и выступить с обращением к народу о том, что гражданские власти продолжают действовать и что они привержены Арушским соглашениям. Это приблизило трагическую развязку. Около 2:00 Даллэр, находившийся в ГША, приказал Маршалу отправить патруль к дому Увилингийиманы, чтобы доставить ее на радиостанцию. Маршал командировал туда отряд из десяти бельгийских и пяти ганских миротворцев, но из-за постоянных задержек на блокпостах они смогли добраться до цели только к 5:30. Когда они прибыли туда на четырех джипах, руандийские солдаты открыли по ним огонь. Нденгейинка воспоминает: