Летчицы. Люди в погонах - Николай Потапов

– Говорят, после кино танцы будут?

«Ах вот оно что! Вот почему ты “камуфляж” наводила. А я и в толк не возьму, с чего бы, думаю, вдруг такой интерес к своему внешнему виду? – рассуждала Ольга, терпеливо ожидая Аню. – А впрочем, чему тут удивляться? Молодость есть молодость».

– Будут, будут, я тоже слышала, – подтвердила Ольга.

Но тут в комнату ворвалась дежурная по этажу, крикнула:

– Голубкина, к телефону!

Ольга торопливо вышла из комнаты.

Открывая духи, Аня обеспокоенно подумала: «Кому она понадобилась? В штабе знают, что мы на отдыхе. Может, знакомые?»

Вскоре вернулась Ольга.

– Кто звонил? – нетерпеливо спросила Аня.

– Из штаба. Срочно вызывают на аэродром. Заболел один экипаж. Мы летим вместо него.

Аня несколько секунд стояла молча, словно онемевшая, лишь растерянно хлопала своими подкрашенными ресницами.

– Вот это кино! – проговорила она наконец. – Вот это потанцевали!

Ольга рассмеялась:

– Не огорчайся… Дотанцуем теперь у партизан. Давай собираться. За нами пришла машина.

Они быстро переоделись, забрали свои летные принадлежности. Вышли на улицу.

У подъезда стоял газик.

Через четверть часа он доставил их в штаб.

5

В просторной землянке тускло горела коптилка, сделанная из гильзы. Огонь слабо освещал лицо возившегося у стола человека, И все же в полумраке можно было заметить, что это пожилой мужчина с густой седой бородой. Он расставлял на столе чашки с помидорами, огурцами, капустой, отварной картошкой и мясом. Кроме столов, в землянке стояли самодельные табуретки, топчан, пирамида с тремя автоматами.

Дверь в землянку распахнулась, на пороге показался рослый парень с автоматом через плечо.

– Прибыли, товарищ начальник, – доложил он, небрежно бросив руку к сдвинутой на затылок кепке.

– Хорошо, Кедров, – отозвался старик. – У тебя, вижу, тут все готово?

Кедров по-военному прижал руки к бедрам, бодро отрапортовал:

– Так точно! Все готово!

Старик поднял на него глаза, погрозил пальцем:

– И не скряжничай, Иван! Ты Федорковича знаешь, я этого не люблю…

– Ну что ты, батя… – обиженно произнес Кедров, – сам видишь, как в лучших ресторанах Парижа, – и он тихо засмеялся.

Бросив на него подозрительный взгляд, Федоркович развел руками:

– Не понимаю, чего нашел смешного?

– Жизнь пошла веселая… – продолжал улыбаться тот.

– Не с самогона ли она у тебя повеселела? Кедров отрицательно замотал головой.

– Ни грамма. Ты же знаешь, карантин у меня. Печень так разошлась – хоть на стенку лезь.

– Знаю, знаю тебя, – продолжал ворчать Федоркович. – Ну, веди летунов. Да лишнего не болтай при них. Понял?

– Понял, понял… Могила, – резанул он себя ладонью по шее.

Кедров вышел.

Федоркович еще раз окинул хозяйским взглядом стол и, оставшись довольным сервировкой, удовлетворенно пригладил бороду, ожидая только что прилетевший экипаж. На самолете привезли оружие, боеприпасы, медикаменты, почту.

После разгрузки собирались улететь обратно.

Партизаны всегда с нетерпением ждали самолеты. Они доставляли им не только оружие и продовольствие, что было само по себе очень важно, но и привозили письма, газеты, поэтому к прилетавшим экипажам всегда относились с глубоким уважением и почтением, принимали как самых дорогих и желанных гостей. И сегодня Федоркович, занимаясь в отряде хозяйственными делами, готовился к встрече особенно тщательно.

Командира и комиссара на месте не было, они участвовали с основными силами отряда в очень важной боевой операции. Федорковичу поручили организовать разгрузку самолета, встречу летчиков. И он старался сделать все по-доброму, не упасть в грязь лицом.

В землянку вошли Ольга и Аня, за ними, пригнувшись, чтобы не задеть головой косяк двери, ввалился Кедров.

– Вот они самые… – с порога проговорил он.

К ним подошел Федоркович, протянул руку, приняв их в полумраке за мужчин.

– Здравствуйте, товарищи!

– Здравствуйте, – ответила Ольга. Она немножко простыла, голос ее прозвучал в землянке простуженно и хрипло.

– Как говорят, с благополучным приземлением. Милости прошу к нашему столу, – пригласил Федоркович.

– Спасибо за приглашение, – Ольга поднесла к глазам руку, посмотрела на часы. – Но у нас мало времени. Вы кто будете?

– В каком смысле? – непонимающе посмотрел на нее Федоркович.

– По должности? – уточнила Ольга.

– А… По должности? – расставляя на столе кружки, переспросил он. – По хозяйственным делам тут…

– Вот вы нам как раз и нужны, – сказала Ольга, бросая беглый взгляд на заставленный чашками стол. – Разгрузить самолет минут за тридцать сможете?

– Отчего же… У нас все можно, – охотно согласился старик. – А вы, видать, хлопцы настырные. Не любите задерживаться.

Кедров стоял у пирамиды, задыхаясь от распиравшего его смеха. Как он и предполагал, старик принял девушек за мужчин.

Девушки смущенно переглянулись, не зная, как поступить.

«Через полчаса все равно улетать, – подумала Ольга. – Не будем ставить старика в неловкое положение. Пусть принимает нас за мужчин».

Заметив ухмыляющегося Кедрова, Федоркович недовольно проговорил:

– Нечего зубы скалить… Передай Зенькевичу: на разгрузку самолета тридцать минут.

Кедров вытянулся, пряча улыбку, задорно отчеканил:

– Есть передать Зенькевичу, на разгрузку сорок минут.

– Тридцать… – поправил его Федоркович.

– Я и говорю… сорок, – Кедров посмотрел на девушек, на стол, разочарованно махнул рукой, нехотя вышел из землянки. – Куда нам спешить…

Достав с полки бутылку, Федоркович тепло сказал:

– Шустрый парень. Работящий. И душевный… Сильно привязался к нему. – Старик замолчал, словно ему не хватило воздуха, сделал передышку, потом закончил: – Своих детей не было, чужие полюбилися… Сами-то женаты?

– Женаты… – глухо проговорила Ольга.

– И дети есть? – допытывался Федоркович.

– Есть… – вздохнула Ольга и покосилась на Аню, которая ошалело глядела на нее широко раскрытыми глазами, ничего не понимая.

– Долетели как?

– Нормально… – Ольга села на лавку рядом с Аней, сжала ей локоть, дав понять, чтобы она молчала, не выдавала.

– Немцы беспокоили? – спросил Федоркович, разливая самогон по кружкам.