Пикник для влюбленных - Мишель Дуглас

Мия смогла лишь кивнуть.

Пока бармен подавал ей чай, оба не произнесли ни слова. Когда она снова взглянула на него, Дилан улыбнулся.

— Как вам понравилось в спа?

— О, я… — Мия слишком долго колебалась. — Очень мило, — выдавила она. — Спасибо вам.

— Опять врете!

После недолгого спора с собой она кивнула:

— Мне ужасно не понравилось.

— Они вам нагрубили, сделали что‑то неприятное?

— Нет! — Не успев себя остановить, Мия дотронулась до его плеча, желая развеять его мрачные подозрения. — Все были очень внимательны и профессиональны, у меня нет никаких претензий. Дело не в них, а во мне. Я просто не люблю, когда ко мне прикасаются незнакомые люди.

Мия закрыла глаза и глубоко вздохнула. Дилан наверняка подумает, что она ненормальная. Когда она снова их открыла, Дилан печально смотрел на нее.

— Мне очень жаль. Похоже, я постоянно вынуждаю вас делать то, что вам не нравится.

— Это все не важно. Главное, что у вас добрые намерения.

— Нет, это важно.

— Давайте поговорим о Карле и…

— Нет.

— Я должен перед вами извиниться. Мне казалось самой собой разумеющимся, что вам понравится спа.

— Большинству женщин нравится.

— Но вы не такая, как большинство женщин.

— Извинения приняты. Теперь мы можем поговорить о Карле?

Он улыбнулся:

— Конечно.

Несмотря на смущение, Мия улыбнулась ему в ответ:

— Пока могу сказать только одно: мне очень приятно с ней общаться. Она отличный компаньон.

— Она вам что‑нибудь рассказала?

Мия налила себе чаю.

— Она безумно влюблена в своего Тьери. И даже если он действительно оправдает ваши наихудшие подозрения, не представляю, как можно предотвратить эту свадьбу.

Дилан провел рукой по лицу, и у Мии сжалось сердце.

— Но есть и плюсы…

Он бросил на нее пронзительный взгляд:

— Да?

— У меня есть некоторый опыт близкого общения с женщинами, испытавшими психологическое и физическое насилие со стороны своих мужчин.

Его глаза потемнели.

— Насколько близкого?

Мия поняла, что он хотел спросить, не была ли она одной из этих женщин. И поспешила уклониться от невысказанного вопроса.

— Мой отец плохо обращался с моей матерью.

— Физически?

— Нет. — Хотя эта угроза постоянно висела в воздухе, особенно во время их частых ссор. — Но он настолько подавлял ее эмоционально, что мне кажется, у нее не осталось никакого ощущения самой себя.

— Я вам сочувствую.

— Я вам это рассказываю не затем, чтобы вы мне сочувствовали, а потому, что не вижу у Карлы тех признаков, которые видела у своей матери. Карлу нельзя назвать ни робкой, ни покорной. Она добрая, веселая и, как я подозреваю, не любит ссориться. Но я бы не назвала ее безропотной или забитой. Она не пугается, если Тьери чем‑то недоволен.

— Но такие изменения, которые вы описали, говоря о своей матери, не происходят в один день. Это результат многолетнего притеснения. В мире есть мужчины, которые готовы молиться на психологически уязвимых женщин.

Ей он мог бы этого и не говорить.

— Вы считаете Карлу беззащитной из‑за того, что случилось с ее бойфрендом и лучшей подругой?

— Это лишь одна из причин. Карле было всего шестнадцать, когда погибли наши родители. Ей пришлось тяжело.

— Полагаю, вы тоже пережили непростые времена. Сколько вам тогда было?

— Двадцать один.

В двадцать один остаться без родителей с шестнадцатилетней сестрой на руках? Мия сглотнула.

— Должно быть, это было ужасно для вас обоих. Мне очень жаль.

— Да, какое‑то время мне пришлось несладко. Тем более учитывая наше имя…

Мия покачала головой, не понимая, что он имеет в виду.

— Знакомясь с людьми, мы не всегда могли разобраться, что их привлекает — мы сами или деньги и влияние, стоявшие за нашим именем.

— Это ужасно! — Идти по жизни так… — Так вот почему Карла не назвала мне свое настоящее имя, когда мы познакомились.

Дилан кивнул:

— А я не доверяю женщинам после Кейтлин.

— Это та девушка, которая разбила вам сердце?

— Она самая. — Подняв стакан с пивом, он сделал большой глоток.

— Вы говорили, что она не выдержала, когда возникли трудности. — Мия нахмурилась. — Неужели она бросила вас, когда вы потеряли родителей?

В глазах Дилана мелькнула боль, и он коротко кивнул, отчего Мия похолодела.

— Мне жаль.

— Я был без памяти влюблен в нее. Мы встречались два года, и я считал, что все решено — окончим университет, поженимся, посмотрим мир. Я думал, она мой самый надежный тыл. И хотел быть для нее тем же. Мне казалось, нас связывает что‑то особенное. — Он пожал плечами. — Какой глупец!

— Вы были слишком молоды, Дилан. Вы не могли знать, что ее любовь не выдержит испытаний. Она сама этого не знала.

Дилан повернул к ней голову, его взгляд стал жестче.

— Интересно, что вас нисколько не интересуют ни мои деньги, ни мое имя, и я это знаю. Забавно, верно?

— Пожалуй. — Мия сглотнула. Теперь она гораздо лучше понимала, насколько серьезно его нежелание заводить серьезные отношения. И, казалось бы, это могло ее успокоить. — Но мы оба понимаем, что не подходим друг другу.

— Для того чтобы построить что‑то стоящее, одного влечения недостаточно.

— Совершенно верно. — Ей хотелось, чтобы это прозвучало более уверенно. — Для этого нужно разделять общие ценности… хотеть от жизни одного и того же.

Он допил свое пиво.

— К счастью, мы уже обо всем договорились, и это не позволит нам сбиться с пути.

Сердце стукнуло в ее груди тяжелым молотом.

— Аминь.

— Может, пойдем?

Мия уже собиралась кивнуть, но замерла, теребя ворот своей рубашки.

— Есть одна проблема.

— Выкладывайте, — приказал Дилан. — Решать проблемы — это моя специальность.

— Карла упомянула про купание и загорание у бассейна. Но дело в том, что… у меня нет купальника.

Дилан удивленно посмотрел на нее, но потом заулыбался — по‑настоящему.

— С такой проблемой мы справимся в два счета.

Дилан остановил машину у торгового центра, и Мия, отстегнув ремень безопасности, повернулась к нему лицом: