История запорожских казаков. Военные походы запорожцев. 1686–1734. Том 3 - Дмитрий Яворницкий

Посланный с этими условиями мира в Крым атаман Процик Лазука имел там полный успех: хан совершенно принял предложение запорожцев и отправил в Сечь вместе с запорожским посланцем одного мурзу и 20 янычар с письмом к кошевому атаману и ко всему войску низовых казаков: «И в то время запорожцы о том миру против того письма (ханского) меж себя верились: запорожцы целовали крест, а мурзы с янычары за хана шертовали на куране (приносили присягу на Коране). И был тот мурза с янычарами в Сече дня с четыре, из Сечи отпущен в Крым с честью. И ныне запорожцы по той присылке с ханом и с татары в миру и под турские и крымские города для здобычи не ходят»[130].

Когда гетман Мазепа узнал о мире, происшедшем между запорожскими казаками и крымским ханом, то он прибег к самой решительной и рациональной в таких случаях мере: он издал запрет всем малороссиянам провозить из Украины в Запорожье хлебные и другие продовольственные запасы и отрезал доступ запорожцам в города Малороссии.

После этого положение запорожцев сразу оказалось столь незавидным, что им ничего другого не оставалось делать, как изворачиваться и просить снисхождения у гетмана. Кошевой атаман Иван Гусак, и раньше того не особенно сочувственно относившийся к мирной сделке запорожцев с крымским ханом, потом согласившийся на то лишь под давлением всей казацкой массы, теперь написал Мазепе письмо августа 11-го числа 1689 года и в том письме уверял гетмана «в своей сердечной и истинной верности и правде служить царскому пресветлому величеству» и в полной готовности со стороны казаков «полагать молодецкие головы и проливать кровь христианскую за престол монаршеский». Письмо послано было в город Батурин через казаков Каплинца и какого-то Максима, казака Сергиевского куреня. Кошевой просил гетмана ходатайствовать перед великими государями о присылке низовому войску милостивого жалованья и с своей стороны дозволить пропуск хлебных запасов из городов Украины в Запорожье. За такую милость Гусак от всего войска обещал не переставать чинить промысл над неприятелем креста Господня и в знак своей верности доносил гетманской вельможности, что христианский цесарь победил под Адрианополем турецкого султана и едва не взял его в плен, если бы султан не убежал в самый город; что цесарь расположился у стен города, держит турок в осаде и может взять в свои руки самый город[131].

В ответ на письмо запорожских казаков гетман Мазепа отправил из Батурина в Сечь подьячего малороссийского приказа Савина с значным казаком Кнышенком и с двумя запорожцами и через них писал кошевому и всему низовому войску о том, чтобы они от перемирия с басурманами, согласно обещанию верно служить великим государям, отстали и начали военный промысл против них чинить. А так как в это же время к запорожскому войску послано было царское жалованье через дворянина Никифора Путятина и то жалованье уже дошло до города Севска, но тут было задержано, то гетман послал спросить в Москву, отсылать ли ему в Сечь царское жалованье и собранное с Переволочанского перевоза годовое борошно и отпускать ли ему запорожских посланцев или же удержать при себе до тех пор, пока запорожцы не разорвут с Крымом мира и не дадут обещания начать с ним войну[132].

Тем временем запорожские посланцы Каплинец и Максим, казак Сергиевского куреня, были уже на пути из Москвы и испытали большую неприятность близ Севска; выехав из города, они сперва попасли своих коней и потом, дождавшись ночи, отправились в путь. В это время на них напали жители деревни Поздвешовки, побили запорожских провожатых, отняли у запорожцев пожалованную им от государей бочку меду в дорогу и выхватили из саней сакву, в которой были жалованный жупан червоный, два шелковых плетеных пояса, два вершка (верха для шапок) кармазиновых, четыре лота шелку, одна белая рубаха и одни шаровары. Кроме этого, по приезде в город Батурин на тех же запорожских посланцев напали стрельцы полка Спешнева и убили двух товарищей[133].

Известие об этом привело в сильное негодование все Запорожье, и тогда властный Кош, не довольствуясь установленными отношениями с Крымом, решил найти себе более могущественного покровителя, нежели хан, и остановил свое внимание на польском короле. Обстоятельства, по-видимому, вполне благоприятствовали тому. В начале августа того же 1689 года Мазепа выехал из Украины в Москву, и запорожцы распустили слух о том, что гетман Мазепа будет сменен с уряда и вместо него «некий иной чин имеет быти». Они приглашали к себе торговых людей из Украины и объявляли им, что татары казакам не враги, что хан отпускает всех недавно взятых на берегу Днепра в полон христиан. Однако слух оказался наполовину неверным, и в конце сентября гетман вернулся на Украину и тут через преданного ему запорожского писаря Сажка узнал о слухе, пущенном запорожцами на Украине, а также и о том, что запорожцы задумали войти в союз с польским королем и отдаться ему в протекцию.

И точно, запорожцы надумали не только о союзе с польским королем, но даже о подданстве ему. Основание к тому имелось у них полное. Лучшие и более прозорливые люди из запорожского низового войска далеко раньше этого времени задумывались о будущей судьбе «матки отчизны» своей. Уже раньше того некоторые из запорожских патриотов думали о том, как бы вырвать Запорожье из рук Москвы, которая все ближе и ближе подбиралась к «низовым молодцам» и шаг за шагом лишала их исконных вольностей, дорогих сердцу каждого казака. Сперва высказана была мысль о том, чтобы соединиться с Турцией, но потом остановились на мысли вернуться к Польше. Ноября 5-го дня 1689 года запорожцы, собравшись на раду, решили снарядить большую депутацию и отправить ее с листом к польскому королю Яну Собескому. Кошевой атаман Гусак, человек с задатками сильной воли и с несомненными административно-полководческими дарованиями, своими поступками и смелостью несколько напоминавший знаменитого кошевого Ивана Сирка[134], но человек еще молодой и малоопытный, хотя и был против такого решения войска, но под конец должен был уступить народной воле и принять решение рады о посылке письма к королю. В составленном по этому поводу письме запорожцы объявляли королю, что Москва нарушает их вольности, что она хочет сделать их рабами царей и бояр, и потому просили королевское величество о том, чтобы он «привел их под свою державу», за что обещали верно служить ему, как служили их деды и отцы прежним королям. «Пусть святой дух осветит сердца вельможностей ваших, – писали запорожцы польскому гетману, – и даст вам здравый совет, а наше желание таково, чтобы оба народа, польский и малороссийский, соединились в одно». Посланцами от низового войска к королю были куренные атаманы – Незамайковского куреня Процик Лазука и Кисляковского куреня Забияка с двумястами человек рядовых казаков. Они снабжены были от кошевого атамана проезжим листом и особым к коронному гетману, с просьбой о покровительстве запорожскому войску, письмом[135]. В числе последних находился и бывший стрелец Ивашка Григорьев, раньше того ушедший из Новобогородицка в Сечь «для гулянья». Находясь несколько времени в Запорожье, Ивашка Григорьев слыхал от многих казаков, что войско запорожское склоняется к польскому королю потому, что недовольно жалованьем, присылаемым ему от московских царей: по 10 алтын да по 2 локтя сукна на человека в год, а от короля-де польского они чают себе большей платы[136]. Но эта жалоба, если она и высказывалась, очевидно, шла из среды маломыслящих людей, живших лишь интересами дня и вовсе не заглядывавших в грядущие времена. И точно, в данном случае выдвигался вопрос чрезвычайной для запорожцев важности, который далеко не всем из них мог вместиться в голову: требовалось спасти вольности от притязаний Москвы, которая с огромными силами уже пробиралась в Крым и если на первый раз не взяла его, то зато побывала в самом сердце Запорожья, открыла все казацкие нетри, построила на заветной всем казакам реке Самаре городки Новобогородицкий и Новосергиевский.