Последний гамбит - Дженнифер Линн Барнс

– Что в ней? – спросила я, подходя к комоду.

– Я не знаю, – встревоженно ответила Алиса. – Инструкции мистера Хоторна заключались в том, что сумку нельзя открывать и хранить в офисе фирмы. Но как только будут выполнены определенные условия, ее необходимо незамедлительно доставить вам.

Я уставилась на сумку. Тобиас Хоторн оставил мне свое состояние, но единственное послание, которое я когда-либо получала от него, состояло в общей сложности из двух слов: «Прости меня». Я протянула руку, чтобы дотронуться до кожаной сумки.

– Какие условия?

Алиса прочистила горло.

– Мы должны доставить ее тебе, если ты встретишь Эвелин Шейн.

Я смутно помнила, что Иви было сокращением от Эвелин – но затем я осознала другое. Старик знал об Иви. Это открытие поразило меня как гром среди ясного неба. Я предполагала, что покойный миллиардер не знал о настоящей дочери Тоби. В какой-то момент в глубине души я начала верить, что меня выбрали наследницей только потому, что Тобиас Хоторн не понимал, что есть кто-то, кто подходит для его целей лучше, чем я.

Выстрел, который убивал по меньшей мере нескольких зайцев. Более элегантная стеклянная балерина. Более острый нож.

Но он знал об Иви с самого начала.

Глава 25

Алиса ушла. Орен занял свое место в коридоре, а я так и осталась стоять и смотреть на сумку. Интуиция мне подсказывала, что я найду внутри. Игру.

Старик оставил для меня игру.

Мне захотелось позвонить Джеймсону, но в моей голове носились призраки его вчерашних слов. Я не знала, как долго так простояла, уставившись на последний дар Тобиаса Хоторна мне, прежде чем голова Либби показалась из-за двери моей комнаты.

– Кексовые блинчики? – Моя сестра протянула мне тарелку с горкой блинов, затем проследила за моим взглядом. – Новая сумка для ноутбука? – предположила она.

– Нет, – ответила я. Я взяла тарелку у Либби и рассказала ей о сумке.

– Ты собираешься… ее открыть? – невинно намекнула она.

Я хотела увидеть, что лежало в этой сумке. Я так сильно хотела сыграть в игру, которая на самом деле приведет куда-нибудь. Но открывать сумку без Джеймсона было все равно что признать, что между нами что-то не так.

Либби протянула мне вилку, и мой взгляд остановился на внутренней стороне ее левого запястья. Несколько месяцев назад она сделала татуировку – одно слово на запястье. БОЕЦ.

– Уже думаешь, что добавишь на второе запястье? – спросила я.

Либби посмотрела на руку.

– Может, мне стоит набить фразу… открой сумку, Эйвери! – Энтузиазм в ее голосе напомнил мне то время, когда мы только-только узнали, что я указана в завещании Тобиаса Хоторна.

– Как насчет слова любовь? – предложила я.

Глаза Либби сузились.

– Если ты говоришь обо мне и Нэше…

– Нет, – сказала я. – Только о тебе, Либ. Ты самый любящий человек из всех, кого я знаю. – Немало людей, которых она любила, причинили ей боль, и в те дни казалось, что она считает свое гигантское сердце своим слабым местом, но это было не так. – Ты забрала меня, – напомнила я ей, – когда у меня никого не осталось.

Либби уставилась на свои запястья.

– Просто открой чертову сумку.

Я снова засомневалась, но затем разозлилась на саму себя. Это была моя игра. На этот раз я не была частью головоломки, инструментом. Я была игроком.

Так что сыграем.

Я коснулась сумки. Кожа была мягкой. Я пробежала пальцами по ремешку сумки. Это было бы в духе старика – оставить сообщение, вытисненное на коже. Но я ничего не увидела, поэтому дальше просто расстегнула замок и распахнула сумку.

В основном отделе я обнаружила четыре вещи: ручной отпариватель, фонарик, пляжное полотенце и сетчатую сумку, наполненную магнитными буквами. На первый взгляд выбор предметов казался случайным, но это было не так. К безумству старика всегда был ключ. Каждым субботним утром, когда миллиардер давал задания своим внукам, он раскладывал перед ними предметы. Рыболовный крючок, ценник, стеклянная балерина, нож. Каждый из них служил определенной цели в игре.

Последовательными. Все игры старика были последовательными. Я просто должна понять, с чего начать.

Я осмотрела боковые отделы и нашла еще две вещи: флешку и круглый кусок сине-зеленого стекла. Он был размером с обеденную тарелку, толщиной в две сложенные монеты. Когда я посмотрела сквозь стекло, я вспомнила красную ацетатную пленку, которую Тобиас Хоторн приклеил к внутренней стороне обложки книги.

– Его можно использовать как дешифратор, – поделилась я мыслями с Либби. – Если мы найдем что-то, написанное в том же сине-зеленом оттенке, что и стекло… – У меня закружилась голова от возможных вариантов. Неужели братья Хоторны чувствовали то же самое после стольких лет участия в играх старика? Вызывала ли каждая подсказка в памяти те, с которыми они уже сталкивались в своих предыдущих играх?

Либби метнулась к столу и схватила ноутбук.

– Вот. Вставь флешку.

Я подключила ее, чувствуя себя на пороге чего-то. Появился единственный файл: ЭЙВЕРИКАЙЛИГРЭМБС. MP3. Я уставилась на свое имя, мысленно переставляя буквы. «Риск» и «игра». Я открыла файл. После небольшой задержки на меня обрушился взрыв звука, неразборчивого, на грани с белым шумом.

Я подавила желание заткнуть уши.

– Сделать тише? – предложила Либби.

– Нет. – Я нажала на паузу, затем вернула звуковую дорожку к началу. Собравшись с духом, я увеличила громкость. В этот раз, когда я нажала «воспроизвести», я услышала не только шум. Я услышала голос, но не смогла разобрать слова. Возможно, файл просто поврежден. Мне казалось, что я слушаю кого-то, кто не может выдавить из себя ни звука.

Я прослушала запись шесть, семь, восемь раз – но это не принесло результатов. Прослушивание на разных скоростях также не помогло. Я скачала приложение, которое могло воспроизвести запись в обратном направлении. Ничего.

У меня не было того, что помогло бы разобраться с записью. Пока что.

– Должно быть что-то еще, – сказала я сестре. – Подсказка, с которой все начинается. – Сейчас мы не сможем расшифровать аудиозапись, но, если мы пойдем по следу, оставленному стариком, игра может подсказать нам, как восстановить звук.

Либби посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

– Ты говоришь точь-в-точь как они. Ты сказала стариком, словно знала его.

В некотором смысле я знала его. По крайней мере, я знала, как думают Хоторны, так что в этот раз я не просто провела пальцами по коже сумки. Я тщательно осмотрела всю сумку, затем перебрала предметы один за другим.

Начав с отпаривателя, включила его в розетку. Открыла отсек для воды и,