Ворону не к лицу кимоно - Тисато Абэ

– Госпожа в лиловом? Что же?

– Что нынче во время представления ко двору между нами затесался… ворон-таю.

– Ворон-таю?! – повторила, как попугай, ничего не понимающая Асэби, но Укоги, напротив, ахнула.

– Ворон-таю во время представления ко двору?! Так сказала Госпожа в лиловом?

Укоги вытаращила глаза, губы у нее дрожали: явно стряслось что-то необычное. «Что же это за “ворон-таю”», – хотела переспросить Асэби, но тут раздался звук, будто треснула ветка. Повернувшись на неожиданный звук, Асэби увидела, что дерево, словно покрывавшее собой огромный камень на вершине скалы, которая находилась прямо напротив площадки, неестественно трясется.

– Кто там? – строго крикнула Укоги и хотела уже позвать людей, как вдруг над площадкой разнесся громкий визг. Придворные дамы вскочили с мест, и почти в тот же миг из ветвей вылетела черная тень. Величиной почти с человека, она рухнула вниз на глазах у Асэби и других дам, роняя огромные перья.

Увидев, что на ирисы упал огромный ворон, Самомо подняла крик.

Дальше все произошло очень быстро. Дамы вопили, началась суматоха, все пошло кувырком. Самомо съежилась рядом с Асэби, а прямо перед ними бросались вперед придворные дамы из дома Сокэ.

– Вор!

– Зовите людей!

Женщины в беспорядке сбрасывали кимоно и в черных одеяниях налетали на пришельца, не обращая внимания на то, что их ноги пачкаются в грязи.

– Госпожа! Уходите, пожалуйста!

Асэби застыла при виде внезапной перемены, происшедшей с придворными дамами дома Сокэ, но от крика Укоги, пытавшейся ее укрыть, пришла в себя:

– Но, Укоги…

– Не волнуйтесь о придворных дамах дома Сокэ. Это отряд Фудзимия-рэн, их работа – защищать благородных девиц.

Поверх плеча Укоги Асэби увидела, как взлетает выбравшийся из воды ворон, ускользнув от рук Фудзимия-рэн. Он неожиданно искусно уворачивался от дам, и в погоне за ним одна из придворных дам оттолкнулась ногой от земли.

«Он ведь летит. Что она собирается сделать?» – подумала Асэби с сомнением, но в этот момент тело придворной дамы, облаченной лишь в черное хитоэ, вдруг мягко изогнулось, словно фигурный леденец.

В первый миг Асэби не поняла, что случилось. Она замерла в изумлении – у нее на глазах одна из дам Фудзимия-рэн в мгновение ока обернулась птицей. Она тоже стала трехногим вороном. Остальные женщины, будто следуя за первой, одна за другой превращались в воронов и гнались за нарушителем.

Это не иллюзия. Придворные дамы действительно обратились птицами.

В шоке от увиденного, Асэби потеряла силы и рухнула на землю. Вокруг нее плавно опускались на землю черные перья, которые роняли вороны.

– Госпожа, что с вами?!

– Укоги! Что?.. Что это было?! Почему придворные дамы стали конями? – Дрожа, Асэби ухватилась за Укоги.

– Успокойтесь, пожалуйста. Все хорошо. Они тоже… Они ятагарасу, такие же, как мы.

– Что ты говоришь?!

За ветвями деревьев было видно, как пять огромных воронов вели в небе великолепную битву. Ворон-нарушитель казался меньше своих преследователей и проворно уворачивался от них. Пока Асэби затаив дыхание следила за боем, появился еще один ворон, крупнее обратившихся Фудзимия-рэн.

– Прибыл гвардеец Ямаути-сю. Теперь все будет хорошо, госпожа.

Все были уверены, что от ворона, которого назвали гвардейцем Ямаути-сю, нарушителю не приходится ждать ничего хорошего, но Асэби показалось, что тот сам подлетел к гвардейцу. Заметив, что нарушитель замедлил движение, на него бросились птицы из отряда Фудзимия-рэн.

Ужасный крик долетел даже до Асэби. Ворон, видимо, смирился со своей участью, и придворные дамы из Фудзимия-рэн вернулись к остальным, таща его за собой. Теперь они превращались из птиц обратно в людей, но, став людьми, продолжали удерживать ворона-нарушителя. Тот, кого они поймали, действительно был совсем маленьким. Придворные дамы крепко прижимали его к земле, а его клюв наполовину погрузился в воду.

– Барышни, он вас не поранил?

– Спасибо за службу. Все целы, – ответила Хамаю. Остальные придворные дамы пытались прикрыть своих хозяек, и только Хамаю осталась стоять, не выказывая никаких признаков замешательства. – Так что же? Почему вы не передали его Ямаути-сю?

– Он вторгся во дворец Окагу. Эта территория находится в ведении Фудзимия-рэн, не Ямаути-сю.

– И все же мне кажется, не стоит приводить в Окагу того, кого сочли опасным.

Фудзимия-рэн чуть заметно кивнули:

– Но мы не сочли его опасным.

– Что это значит?

– Это подтвердил гвардеец, который был здесь. Он один из пажей молодого господина.

Придворные дамы, окружившие их на некотором расстоянии, одновременно с удивлением взглянули на ворона:

– Но как это возможно?! Ведь не может прислужник во дворце обращаться в птицу!

Воцарилось молчание, и Хамаю, пристально рассматривавшая ворона, наконец со вздохом сказала:

– Отпустите его для начала, а то здесь и помрет.

Глядя на пузырьки, вырывавшиеся из погруженного в воду клюва, Такимото скривила губы и недовольно пробурчала:

– Как велела госпожа Летнего павильона, отпустите его. Будет глупить – сразу схватите.

Повинуясь приказу Такимото, остальные члены отряда, державшие нарушителя, обменялись взглядами и неторопливо опустили руки. Помятый ворон встряхнулся и взглянул на Хамаю круглыми, похожими на желуди глазками. Он коротко каркнул, словно благодаря ее, и тут…

С громким треском его крылья стали видоизменяться. Широко раскинутые, они вдруг превратились в человеческие руки, на которых развевались черные рукава. Черный клюв прямо на глазах уменьшился, перья на затылке превратились в пышные черные волосы, а покрывавшие лицо черные перья – в здорового цвета кожу. И нескольких секунд не прошло, как огромный трехногий ворон стал мальчиком в черном кимоно.

– Госпожа Летнего павильона, спасибо вам большое! – почесывая растрепанную голову, сказал мальчик, чье лицо все еще было по-детски невинным. Однако Такимото беспощадно отвесила ему пощечину.

– Глупец! Показаться в виде птицы благородным девушкам, да еще и на глазах у них обернуться обратно! До чего вульгарно!

– Простите! – Мальчик, спохватившись, пал ниц, но тут вокруг стали собираться придворные дамы, явно сообразившие, что опасности нет.

– Ты действительно прислуживаешь молодому господину?

– Это не ошибка?

Придворные дамы холодно смотрели на мальчика, только что бывшего вороном. Под их откровенно презрительными взглядами он съежился.

* * *

– Прошу меня простить!

В центре залы для приемов в павильоне Глициний, среди окружавших его бамбуковых занавесей, сидел, согнувшись в поклоне, юноша из гвардии Ямаути-сю. Юноша держал за загривок слугу, и тот так рьяно кланялся, что ткнулся лбом в дощатый пол.