Молодежь США. От нигилизма к политике - Александр Родионович Брычков

бюрократии или среди рядовых членов. Необходимо знать рабочих, их психологию, иметь альтернативную программу, являющуюся ключом к решению новых вопросов, встающих перед рабочими. А как раз этого «новые левые» не имели. Большинство из ушедших на работу в профсоюзы молодых радикалов оказалось в плену коллективных договоров по вопросам экономического характера. Даже когда они пытались действовать исключительно с политических позиций, их усилия в конечном итоге направлялись на поддержку наиболее либеральных или придерживающихся «прорабочих взглядов» деятелей двух основных буржуазных партий. Эти молодые люди затрачивали много сил и энергии, агитируя за такого рода кандидатов, но редко когда предпринимали концентрированные усилия по политическому просвещению рядовых членов профсоюзов.

Вскоре стало ясно, что в подавляющем большинстве случаев молодые радикалы действовали как часть профсоюзной администрации, оторванной в своей повседневной работе от рядовых членов профсоюзов. Даже работая организаторами, они вербовали новых членов на основе повседневных экономических требований традиционного американского тред-юнионизма. Вскоре лидеры «новых левых» вынуждены были признать: «Проблема с новым вливанием крови молодых радикалов в ослабевшие артерии рабочего движения состояла в том, что усилия были предприняты не в том месте». Идя в профсоюзы с намерением революционизировать их, молодые радикалы становились частью аппарата.

СДО попыталась исправить эти ошибки, развернув летом 1968 года кампанию «Поход на предприятия». Многие члены СДО на несколько недель или месяцев поступали простыми рабочими на заводы и фабрики. Первоначальная цель, которую ставили перед собой участники кампании, состояла в том, чтобы, проводя среди рабочих агитационную работу, поставить под сомнение политику руководства профсоюзов, добиваться развертывания рядовыми членами борьбы за решающее участие в определении политики профсоюзов.

В отличие от политики, проводимой руководством профсоюзов, они почти полностью игнорировали требования материального характера, сосредоточив внимание на борьбе за свободу и контроль со стороны рабочего над своим положением.

В ходе подготовки кампании «новые левые» заявляли даже о желании попытаться внести социалистическое сознание в рабочее движение, способствовать превращению рабочего класса «в революционную силу, которая будет действовать совместно с другими угнетенными классами общества».

Однако те, кто стремился нести социалистическое сознание в рабочее движение, оказались совершенно не подготовленными к этому, поскольку имели весьма смутное представление о классах и классовой борьбе, не владели теорией научного социализма, стояли в стороне от ее носителя — Коммунистической партии США. Уже вскоре после начала кампании многие ее участники вынуждены были признать, что, работая на предприятиях, они впервые узнали, что «классы существуют в Америке — урок, который они не могли получить ни из какого курса общественных наук и ни из какой дискуссии, организованной СДО», что громадные слои американского рабочего класса находятся в тяжелом экономическом положении. Это заставило многих из них выступить в поддержку экономических требований рабочих, принять участие в ряде забастовок по вопросам заработной платы. Одновременно студенты проводили информационно-разъяснительную работу по таким проблемам, как последствия войны во Вьетнаме, сущность расизма, цели леворадикального студенческого движения.

«Поход на предприятия» в 1968 году вызвал серьезную обеспокоенность властей. Администрация промышленных предприятий была предупреждена о предполагаемом «студенческом вторжении». Ей было дано указание тщательно подходить к приему студентов на работу, в обязательном порядке проверять у них наличие призывных карточек, справляться об их поведении в полицейских досье. На пути «похода» студентов встали реакционные профсоюзные лидеры. Они пугали рабочих, говорили, что с приходом студентов снизится выпуск продукции, призывали «гнать красных» с заводов, предлагали показать «университетским молокососам», что «современные рабочие являются частью среднего класса, а не «пролетариатом», только и думающим о том, чтобы принять участие в революции». Проведению кампании мешали и экстремисты, призывавшие рабочих к подготовке партизанской войны в городах, к саботажу и диверсиям. Но студенты продолжали начатое дело. Они скрывали, что учатся в колледжах, и, проникая в цехи, доказывали свое искреннее стремление к подлинной солидарности с рабочим классом. Несмотря на чинимые предпринимателями и лидерами профсоюзов препятствия, в ряде случаев они сумели завоевать доверие рабочих. Непосредственная живая связь с рабочим классом способствовала дальнейшему искоренению среди членов СДО настроений студенческого авангардизма.

Студенты на собственном опыте познакомились с положением рабочих, получили возможность перенять некоторый жизненный опыт у класса, на эксплуатации которого держится капиталистическая система.

Кампания «Поход на предприятия» толкала «новых левых» к пересмотру своих прежних теоретических концепций. Они начинают все более решительно отвергать теории, выдуманные в кабинетах, преодолевать былую приверженность к концепциям маркузианского толка.

Показательно в этом смысле высказывание члена СДО Денниса Каменского, проработавшего некоторое время в швейной цромышленности. Он пишет: «Герберт Маркузе, проповедник теории о «новом рабочем классе», говорит нам в «Одномерном человеке» (читай: нет больше классов, нет больше противоречий): «Наше общество выделяется тем, что оно сумело овладеть центробежными социальными силами не террором, а скорее технологией, базируясь на двуединой основе подавляющей эффективности и возрастающего уровня жизни». Многие из 400 тысяч рабочих швейной промышленности живут в гетто. Они получают мизерную зарплату… а фабрики похожи на лагеря для заключенных. Утверждение, что жизненный уровень этих рабочих растет, мягко говоря, не соответствует фактам… Успехи в технологии они ощущают только в орудиях, с помощью которых их подавляют, т. е. в усовершенствованных ружьях, отравляющих газах, танках и т. п.».

Но важно не только признание тяжелого материального положения отдельных отрядов американского рабочего класса. Важно также понять и то, что развитие научно-технической революции не только порождает так называемый «новый рабочий класс», иными словами, не только все больше приближает инженерно-технических работников, «белых воротничков» и т. п. к социальному положению, в котором пребывает рабочий класс. Наблюдается и встречный процесс. Научно-техническая революция настоятельно требует постоянного повышения образовательного уровня промышленных рабочих, познания которых, помноженные на практический опыт, приближаются к познаниям инженерно-технических работников. Таким образом, научно-техническая революция порождает тенденцию к уравниванию условий воспроизводства рабочей силы, ведет к универсализации отчуждения. Создаются экономические и социальные предпосылки для единства и прочного союза различных категорий трудящихся. Среди «новых левых» этот объективный процесс нашел выражение в отказе СДО от фальшивой концепции, что большинство американцев являются представителями так называемого «среднего класса». Выделение профессиональных работников, работников сферы обслуживания, инженерно-технических работников, имеющих университетское образование в «класс», якобы отрезанный от промышленных рабочих, только вносит путаницу, способствует разделению миллионов рабочих и студентов, мешает им понять, что у них общий эксплуататор, общие интересы, требующие объединения для борьбы против капиталистического гнета. Исходя из того, что подавляющее большинство выпускников вузов вливается в ряды наемной рабочей силы, СДО выдвинула задачу способствовать тому, чтобы они «рассматривали себя как квалифицированных рабочих, видели собственный интерес в совместной организации с будущими товарищами по работе как квалифицированными, так и неквалифицированными».

Таким образом, начав с концепции «нового рабочего класса», «новые