Щукинск и города - Елена Некрасова

Да, надо упражняться побольше… и пора завязывать с трубой хлебозавода. Стала прямо как наркоманка, двух дней без неё уже не может прожить… конечно, приятно вдыхать вкусные пары… и такая легкость, прямо наслаждение разливается по телу, кажется, вот-вот наступит оргазм… но никогда не наступает, разрядки все равно нет… а после наваливается сонливость и отупение, даже домой неохота возвращаться… иногда засыпаешь прямо на месте и снится что-то сексуальное, голые мужики в бане привиделись в последний раз… да, видать, недобрала при жизни… и только к ночи приходишь в чувство, а Таня уже крепко спит, а на человека лучше всего влиять, когда он только начинает засыпать…

Танины гости оставляют после себя такое удушливое на стульях, как будто весь воздух выкачали с этого места… и сердце колотится, если случайно туда попадешь… Все люди оставляют это, и Таня тоже, а жаль… ей трудно теперь бывать рядом с дочкой, а так хорошо было спать в одной постели, но ничего… зато многое стало получаться.

Шкаф, правда, уже надоел… это первое время она была в восторге, когда обнаружила, что может воздействовать на некоторые предметы, создавая «эффект сквозняка», но работёнка не из легких… носишься в шкаф-из-шкафа, в шкаф-из-шкафа… туда-сюда-внутрь-наружу… до полного одурения чувств, потом дверцы пару раз хлопнут, вот и всё удовольствие… с форточками было намного лучше, даже стекло однажды треснуло, но Таня забила их гвоздями… да и чего ради тратить столько сил? С предметами неинтересно, с Таней — другое дело. Если раскрутиться как следует, чтобы всё-всё мелькало и сливалось в одну цветную кашу, а потом собрать всю силу и броситься на Таню, она это чувствует. Перестает заниматься делами, трёт виски, иногда начинает оглядываться вокруг или искать что-то ненужное… по-разному. Главное, что чувствует… один раз была даже такая реакция — схватила утюг и швырнула им в зеркало, разбила, конечно… ещё зависит от того, под ноги ей бросаешься или в лицо, в лицо страшновато, кажется, что можно поранить девочку, умом-то понятно, что это глупость… от жизни осталось много неправильных привычек, но это пройдет, надо работать… вчера уже получился интересный результат, она усложнила задачу — бросилась не просто так, а с криком «Таня!!!», и та что-то услышала, это точно! Потому что вскрикнула, обернулась и испуганно проговорила «кто здесь?», а потом подошла к окну, подумала, что с улицы её позвали… А однажды ночью, когда Таня уже заснула, попробовала опять внушить ей про отца, и так расстроилась… ужас, забыла Петину фамилию… а что тогда внушать? Какая-то мягкая была фамилия, ли… лю… лиюю… черт! Одно расстройство, как начинаешь думать об этом. Вот когда помнила, дочка совершенно не реагировала, хотя сейчас тоже… контакт есть, но очень слабый… даже не слабый, а какой-то другой, не тот, что планируешь. Полночи говорила ей прямо в ухо «Я здесь, я жива, твоя мама с тобой…» — и она почувствовала в конце концов, вскочила с кровати, заметалась по комнате спросонья… потом пришла в себя, взяла карандаш и пишет совсем не то… Какую-то чушь про любовь… стихи стала сочинять? Зря. Хороших всё равно не получится…

* * *

Пока лучше не стричься, вот же, блин… появились мешки под глазами. Волосы хоть как-то отвлекают, если завесить ими морду, блин! А еще думала, что займется собой и все такое… Лучше бы Таня не смотрелась в зеркало перед выходом, всё настроение теперь испорчено. Ребята уже завтра переезжают, а она до сих пор не помыла окна в их комнатах, может, вернуться? Хотя ладно… она же не собирается сидеть там до вечера. Повелась на очередной идиотизм, ну просто зла не хватает, причем на себя… Сначала баба Ляля раскудахталась, что до сорока дней такое часто бывает, что нельзя никуда уезжать, Боже упаси… что мама не простит, если её не помянут, а если как следует помянуть, то всё прекратится… и баба Света туда же… бред! Старушачий маразм, ну кого она слушает?! И ещё после того, что рассказала баба Света! Что намазывала на хлеб крем для лица, который ей подарили в день рождения — думала, что это заграничное масло, и сожрала всю банку, хотя вкус ей совершенно не нравился, чайком его запивала… усраться и не жить. Как можно перепутать масло с кремом, совсем из ума выжила… А когда на другой день после поминок дверца шкафа вдруг стала хлопать сама собой, а потом ещё треснула форточка, они стали уверять её, что это не мама, что наверняка в доме какая-то дрянь завелась типа нечистой силы и надо срочно пригласить батюшку освятить дом. То, что дрянь завелась, и так понятно… а то, что ихний батюшка поможет как мертвому припарки, так это тоже было понятно… ну а какой выход? Не в милицию же обращаться… вот и согласилась, хотя идиотизм полнейший, он же не этот… как их там называют, которые изгоняют бесов… обыкновенный церковник, ещё и молодой оказался, и глаза бегают… разрисовал крестами все углы, испачкал маслом обои, попел, покадил… ладно бы еще за бесплатно, а то за триста рублей, такса у них, видите ли… и ещё предлагал заказать какую-то заупокойную службу, сейчас… разбежался… на поминки ушла куча денег, если бы ребята не заплатили вперед, зарплаты бы не хватило. Слава богу, что они не испугались у неё жить, ведь спокойно могли отказаться, да… какая же она дура, что рассказала тогда бабе Ляле! Всё Заречье уже в курсе, что её кто-то душит по ночам… надо продавать этот дом, а не поселять квартирантов…

Совсем настоящая весна, солнышко уже пригревает… а у неё синие круги и мерзкие мешочки, пробовала замазать маминым тональным кремом, но только хуже получается, как пятна штукатурки, а синева всё равно проступает… по телику часто рекламируют крем-мусс, якобы он почти прозрачный и скрывает все недостатки, но денег всё равно пока нет… нет, ужасно обидно. Хотела быть красавицей, а вышло всё наоборот… а вдруг это наказание? За её мысли по поводу Сережи… нет, она же не собирается его отбивать, да и скорей всего не получится… а если он ей нравится, то что? Он же не может разонравиться просто потому, что он женат… это вообще её личное дело, главное — не давать повода что-то заподозрить, это хуже всего…

Хорошо, что эта тётка её не узнала, а то бы началось… она младшая сестра бабы Светы, Таня даже не знает, как её звать, но похожа… фу, снова вспомнилась баба Света. Рыжая, лысая, череп светится сквозь редкие волосёнки… нет, мама молодец, не надо доживать до старости. Хотя Плисецкая… вчера по телику показывали Майю Плисецкую, ей восемьдесят лет… стройная, ни грамма обрюзглости, только морщины, но это понятно… и до сих пор танцует, но это же редкость! Плисецкая одна такая… а ужасающих старух миллионы… Баба Ляля звучно пёрднула и даже не смутилась — дело житейское… или всё-таки смутилась? Потому что сразу стала демонстрировать свои панталоны с кружавчиками. Ужас-кошмар! Обнаружила где-то новые трусы своего покойного мужа и обшила их кружевами, украсила… Это, говорит, мне с того света подарочек, совсем новые, ни разу не надёванные… задрала платье, а там — мужские трусы по колено, черные в розовый горошек, а по низу пришита розовая тесьма… Таню чуть не стошнило от этого всего… нет! Всё, хватит. Больше она не пустит в дом никаких старух… О, Юра уже на остановке… а сколько времени? Ну ясное дело он там… они на двенадцать договаривались, а сейчас уже без четверти час…

— Привет, извини, что опоздала… давно стоишь?

— Ну, как договорились… да не важно, я книгу как раз дочитал.