Ничего серьёзного - Татьяна Тэя

Следующие три месяца пролетают, как один. Наш сын рождается в Омске, мы специально договариваемся никуда не уезжать, быть поближе к Машиной семье, к её дому. Я снимаю квартиру в том же подъезде на втором этаже, и мы перебираемся туда.

Артём Демьянович получается очень серьёзным и сдержанным парнем. Улыбается много, плачет редко, с самого рождения проявляет интерес к женской груди. Ну тут я с ним полностью солидарен.

Светлые волосы, с которыми он рождается, по цвету напоминают Машины, и я надеюсь, они не поменяются, хотя, возможно, всё, что угодно. Моя мама, приехавшая помогать с внуком, говорит, что Тёма выглядит прямо как я в детстве.

Так что помощников у Маши – вагон и маленькая тележка. Она купается в любви и заботе, и так должно быть. А малыш быстро становится всеобщим любимцем. Такого ангелочка всем хочется оберегать и защищать.

Мы с Машей решаем, что поедем в Питер, когда Тёма немного окрепнет. Я уже присматриваю нам жильё. На счетах достаточно денег, чтобы купить квартиру и осесть. Мне хочется чего-то в черте города, недалеко от моих родных, но удобного для жизни с детьми. Потому что, став отцом, я вдруг осознаю, что на одном сыне останавливаться не намерен. Мне хочется большую семью, и Маше, судя по разговорам, тоже. Не сразу, конечно, но в перспективе.

Её отец какое-то время присматривается ко мне, но, видя, что Маша счастлива и спокойна, принимает.

Ребята из группы берут перерыв, пока я рядом с Машей до родов и после. У одного из парней подруга тоже беременна, так что не я один готовлюсь стать родителем. Кажется, многое меняется.

* * *

Я провожу по струнам гитары, напевая семимесячному Тёме что-то лирическое. Этот красавец смотрит на меня во все глаза, лёжа на кровати между мной и Машей.

Мы приехали из тура по Европе, последние два месяца были в Праге. Я очень рад, что моя семья смогла присоединиться. Мне, правда, приходилось время от времени уезжать в другие города, но ненадолго.

Смотрю на Машу, она выглядит сексуально. Очки сдвинуты на кончик носа, на коленках ноут – печатает что-то. Работает над статьёй. На губах лёгкая улыбочка. Заметила, небось, что я за ней подглядываю.

–Не останавливайся. Люблю, когда ты играешь,– коротко смотрит на меня.

На этих словах сын тянется к гитаре, хватаясь за гриф.

Маша закрывает ноут, ставит его на тумбочку, а потом наклоняется ко мне, чтобы поцеловать.

–Повторяет за своим папочкой. Не останавливайся, продолжай подавать пример, вырастим очередного музыканта.

Она смотрит на Тёму с нежной улыбкой. Сын у нас получился красивый. Настойчивый и упрямый. Очень многое он взял от меня, а глаза – тёплого карего оттенка – от Маши.

Она снова меня целует, и когда поцелуй из невинного становится горячим, я отстраняюсь и подмигиваю ей.

–Только не при ребёнке.

Маша шлёпает меня по руке, говоря:

–Ночью не отвертишься.

Обожаю эту лёгкость между нами. Говорят, что отношения с появлением детей сложно сохранить, что многое меняется. Да, и у нас многое изменилось, но этот груз я несу с радостью.

В дверь стучат, заглядывает мама. Мы остановились у неё на пару дней, пока в нашей квартире ставят кухню. Бабушка нас с радостью приютила.

–Так, где там мой самый любимый мужчина.

–Мам, раньше я был твоим любимым мужчиной,– с деланной обидой заявляю ей.

–Времена меняются, дорогой. Ладно, пойдёмте ужинать, вы всё равно сегодня уезжаете.

–Да мы тут рядом, через несколько кварталов всего.

Передаю ей Тёму и целую в щёку. Маша уходит вместе с ней, они разговаривают о следующих выходных, у отчима день рождение, и мама готовит ему пир горой. С каких-то пор я обожаю семейные посиделки. Наверное, с тех самых, как большую часть времени начал проводить в турах, вдалеке от родных.

Захожу в гостиную, там уже Дима играется в «ехали мы, ехали» сТёмкой, помогая ему скакать у него на коленках. Мой сын – всеобщий любимец. Он смеётся так заливисто, видно, как обожает деда. Дети вообще полны любви: открытой и безграничной. Нам бы стоило у них поучиться выражать свои чувства. Будь я смелее и настойчивее, мы бы с его мамой столько ошибок не наворотили.

Позже мы приезжаем домой. Рабочие закончили ещё с утра, я мотался забирать ключи и постарался привести всё в более-менее божеский вид к нашему возвращению.

Маша укладывает Тёмку спать, пока принимаю душ, а, выйдя и переодевшись в домашнюю одежду, иду в детскую, чтобы посмотреть, как она укачивает мелкого на руках с блаженной улыбкой Мадонны.

Подхожу и обнимаю её со спины, смотрю через плечо на сына. Его ротик слегка приоткрыт, он крепко спит.

Маша смотрит на меня с нежностью.

–Он такой ми-ми-ми, я просто не могу,– шепчет она.– Наигрался. Каждый день у парня что-то новенькое.

Целую её в щёку и подтверждаю.

–Ну да, такой же ми-ми-ми, как и его мама.

Я обещал и Маше, и себе, что всё у нас получится. Вот всё и получилось. Наилучшим образом. Мы вместе. Теперь втроём. В счастье и радости.

Забираю Тёму из рук Маши и укладываю в кроватку. Сижу с ним недолго, пока Маша сбегает в ванную, убеждаюсь, что с сыном порядок.

Дверь чуть приоткрыта, я слышу, как Маша выключает воду, а потом заглядываю внутрь, смотря, как жена заворачивается в полотенце. Мне хочется расцеловать каждый сантиметр её сексуального тела.

Маша улыбается, поймав мой взгляд.

–Кто мне там обещал, что я не отверчусь, а?– уточняю с самым серьёзным видом.

Она смеётся, когда я подхожу ближе.

–Чего так развеселилась? Поделишься?– с усмешкой притягиваю её, и она тут же обнимает меня за шею, побуждая наклониться.

Касаюсь сладких губ, кайфуя от того, как её пальцы зарываются мне в волосы. Кажется, пара в ванной прибавилось, от нас дымит конкретно.

Разматываю намокшее полотенце, и поцелуи становятся глубже. Люблю Машу безмерно. Она само совершенство, и полностью моя. Моя. От и до. Я готов ради неё на всё, что угодно. Без лишних вопросов.

–М-м-м… Дёма,– выдыхает, когда чуть отстраняюсь и скольжу кончиками пальцев по влажной бархатной коже.

Божественно прекрасна.

–Да, милая?– веду по позвоночнику и ниже.

Как только мои ладони ложатся на ягодицы, она прикусывает губу и стонет.

–И всё-то ты помнишь!

–А я забывчивостью не страдаю. Раз уж обещала, исполняй.

Подмигиваю, и Маша посмеивается. Веду её спиной через дверь и в спальню, прижимаю к стене. Маша стонет мне в рот и отчаянно пытается избавить меня от одежды. Но это невозможно, пока мы вдавлены друг в друга.