Марианна в огненном венке. Книга 1 - Жюльетта Бенцони

Политическая ситуация между Англией и молодыми Соединенными Штатами Америки действительно обострялась. Конфликт, вошедший в историю как вторая война за независимость, назревал, и Нахшидиль, зная невероятную бдительность английского посла, сэра Стратфорда Кэннинга, позаботилась наложить на подаренный ее кузине корабль эмбарго, которое нельзя было отклонить.

Достаточно сложный маневр, чтобы подвести бриг бортом к набережной, был проведен под аккомпанемент поощрительных криков. Громадная толпа окружила Марианну и ее спутника, привлеченная необычным появлением западного корабля среди греческих и турецких, так как стамбульский берег предназначался для последних, в то время как европейские суда имели право причаливать только напротив, у лестниц Галаты.

Эта шумящая пестрая толпа состояла из матросов и всевозможных мелких торговцев, которые ежедневно загромождали набережную греческого квартала: продавцов фруктов, медовых пряников, пончиков, с их закопченными котлами; торговцев анисовой водкой и розалио, этого ликера из розы, сводившего с ума туземцев; уличных кондитеров и бродячих торговцев мясом вперемешку с разношерстной местной публикой, днем и ночью вторгавшейся в многочисленные портовые таверны. В утреннем воздухе стоял приятный запах жареной баранины и карамели, и Марианна почувствовала, что ужасно хочет есть…

Прошло уже почти два месяца с тех пор, как она согласилась исполнить по отношению к своему супругу то, что она стала рассматривать как свой долг. И с того дня, словно небо только и ждало этот знак доброй воли, чтобы даровать ей прощение, ужасные недомогания, мучившие ее с начала беременности, полностью исчезли.

Наоборот, она стала есть с таким аппетитом, который вызывал беспокойство о том, во что превратится ее талия после родов.

— Я не могу больше влезть ни в одно из моих платьев, — стонала она почти каждое утро после туалета.

И не забывала добавить трагическим тоном:

— Я точно стану похожей на Висконти, — намекая на внушительную возлюбленную маршала Бертье, знаменитую своими удивительными корсетами, которые она заказывала, чтобы скрыть в них излишки плоти.

Добряк Жоливаль успокаивал ее тем, что она никогда не выглядела так хорошо, что из-за изнеженной жизни кожа ее приобрела цвет лилии, а это было именно так, и что в любом случае мужчины, достойные этого имени, предпочитают мягкие телеса, и даже пухлые, связкам костей, как того часто требует мода.

— И затем, если мы наконец поедем в Америку, вы проведете многие недели в морском режиме и станете стройной и гибкой, как отощавшая кошка, если это вам улыбается.

Марианне тогда действительно осталось только улыбнуться, вздохнуть, отставить творения Леруа и ограничиться местной модой, гораздо менее изысканной, но зато более удобной для будущей матери…

В данный момент виконт-сочинитель, буквально ввинтив маленькую подзорную трубу в глаз, внимательно следил за эволюциями корабля под руководством мужа Агаты, рейса Ахмета, у которого Нахшидиль купила бриг и который согласился провести его из дока до якорной стоянки.

— Турки превосходные моряки, — заметил Жоливаль. — Как жаль, что они не решаются покинуть средневековье и начать строить современные корабли, не имеющие такой вид, словно они сражались при Лепанто!

Да простит меня Бог, если то, что я вижу там внизу, не галера!

— Французы разоружили свою последнюю галеру лет сто назад. Не будьте таким мелочным, Жоливаль. И затем, это вопрос времени. Султан Махмуд, если Аллах продлит его жизнь, собирается решительно произвести глубокие реформы и повести свою империю по пути прогресса. Но пока он не укротит янычар и окончательно не заставит замолчать их окаянные кухонные котлы, ничто не будет возможным. Его величество, а также и его мать поджидают удобный случай, а пока проявляют терпение, но это их главная забота…

С тех пор как она была гостьей княгини Морузи, Марианна много раз посещала свою царственную кузину, и между двумя женщинами возникла дружба, к которой присоединилась бурная привязанность Бюлю-ханум, которая так ничего и не поняла из того, что произошло у Ревекки, однако, как преданная верноподданная, не задавала ни единого вопроса, раз ее хозяйка была довольна. Это дало Марианне полезную информацию, которую она щедро предоставляла бедному Латур-Мобуру, все больше отстававшему от событий и не имевшему возможность дать вразумительный ответ императору о продолжении русско-турецкой войны.

«Волшебница» теперь стояла у набережной, возвышаясь среди своих приземистых соседей, похожая на морского ястреба в стае уток. Она выглядела такой нарядной и чистой, что слезы выступили на глазах Марианны и она даже забыла о своем ненасытном голоде.

В это утро само небо располагало к оптимизму. Когда Язон приедет, он будет так счастлив вновь обрести дорогой ему восстановленный корабль, что сгустившиеся между ним и Марианной тучи сами собой рассеются.

Немного спокойных объяснений, и все войдет в норму, дурной сон улетит навсегда. Князь получит столь желанного наследника, а его супруга, быстро став с помощью императорских законоведов Марианной д'Ассельна, будет свободна соединить свою жизнь с человеком, которого всегда так любила…

Конечно, где-то в мире есть особа, которая законно носит фамилию Бофора, но Марианна неуклонно изгоняла из своего сознания память о ней. Пилар выбрала Испанию, родину ее предков, от которых она унаследовала необузданную жестокость и суровую набожность, и сейчас она, без сомнения, усмиряет свои беспощадные страсти в тиши какого-нибудь монастыря. Больше она не является помехой. Но когда же появится Язон?

Во время одного из невероятно учтивых и официальных визитов «Турхан-бея»к княгине Морузи Марианна рискнула заговорить о Бофоре, выразив удивление, что он так долго заставляет себя ждать. При этом сердце ее забилось быстрее, настолько она опасалась причинить боль князю, но вопрос, похоже, ничуть его не задел. Он посмотрел на молодую женщину своими неизменно спокойными темно-синими глазами с тем непроницаемым выражением, от которого ей всегда становилось не по себе, и серьезным голосом ответил:

— В этом нет ничего удивительного. Ведь его раны были очень серьезными, ибо Лейтон оставил его умирать в уносимой течением лодке, где его нашли. Кроме того, после Корфу он находился под трудноустранимым действием опасного снадобья из ржаной спорыньи. Тем не менее личный врач паши Морэ, который ухаживает за ним, поручился мне за его жизнь, но сказал, что выздоровление будет длительным. Будьте, однако, спокойны, за ним ухаживают хорошо.

— Врач паши Морэ? — удивленно спросила Марианна. — Почему же он, если Бофора приютили рыбаки?

— Потому что так гораздо лучше для него. Ходжа Гассан — священнослужитель и мой друг. На этом основании он тайно ухаживает за капитаном Бофором. Из рук Вали-паши американец не вырвался бы без солидного выкупа. Вспомните, что Вали и его отец, паша Янины, как, впрочем, и паша Египта, Махмуд Али, с некоторого времени проявляют самостоятельность по отношению к Порте и ведут себя теперь как независимые властители, за что, кстати, когда-нибудь могут поплатиться. Но, возвращаясь к Язону Бофору, я должен сказать, что шесть месяцев — минимальный срок для его полного выздоровления.