Послушай мое сердце - Бьянка Питцорно

— Нет, — сказал дядя Леопольдо, — раз ты так любишь рассказывать небылицы, будешь раз в неделю навещать мою бывшую медсестру, Олимпию, помнишь ее? Она живет здесь неподалеку, и ноги у нее так распухли от плохого кровообращения, что она не может выходить из дома и страшно скучает, к тому же она почти слепая, а сестра, которая за ней ухаживает, не умеет читать. Я уверен, что твои визиты будут для нее настоящим праздником.

— Ох, — сказала Приска, потому что не очень-то жаловала Олимпию. Она чересчур много болтала о дяде Леопольдо, да так, будто он ее собственность. «Мой доктор» то, «мой доктор» сё. «Я провела с ним бок о бок двадцать лет и умею читать его мысли, нам слова не нужны…»

Но приказ есть приказ, так что она, конечно, будет ходить как миленькая и читать лучшие страницы из своих записных книжек.

— А я пока окажу вам одну ценную услугу, — добавил дядя Леопольдо, — и совершенно бесплатно. Я пойду и лично куплю эти подарки и попрошу синьора Кардано не рассказывать ни одной живой душе, кому он их продал. Устроим этой маленькой ведьме Лопез настоящий сюрприз.

— Так странно! — сказал на следующий день за столом отец Розальбы. — Я не думал, что доктор Маффеи так дружит с Лопезами дель Рио.

— С чего ты это взял? — спросила его жена.

— Сегодня утром он заявился в магазин и скупил все, что синьор Лопез указал в своем списке. Он не ограничился залогом, чтобы их забронировать. Оплатил до последнего цента, наличными.

— Но с чего ты взял, что он сделал это для Лопезов? Это, наверное, для Элизы, — заметила жена. — Розальба, ты ничего об этом не знаешь?

Розальба энергично замотала головой. Она не могла ответить, потому что ее всегда учили не говорить с набитым ртом. А еще потому, что ей не хотелось врать. Но она чуть не задохнулась от радости при мысли, как она расскажет подружкам, что их верный союзник уже начал действовать.

— Нет. Для Элизы синьор Казимиро Маффеи уже забронировал велосипед, конструктор и плюшевого мишку, — сказал синьор Кардано. — И потом, ты же знаешь, Маффеи никогда не дарят племяннице одежду на Рождество. А Лопезы кроме игрушек выбрали еще пальто и элегантное платьице, и их доктор Маффеи уже велел прислать к нему в клинику.

— Наверное, он хочет отблагодарить Лопезов за какую-нибудь услугу, — сказала синьора Кардано.

— Кто знает? Он еще попросил меня не вешать табличку «Продано» на игрушки, выставленные в витрине. Видимо, хочет сделать им сюрприз…

— А если кто-нибудь другой захочет их купить?

— Да кто их купит? За такие деньги только Лопезы могут их себе позволить. Но вот что действительно странно. Доктор Маффеи попросил меня еще кое о чем…

— О чем? — спросила заинтригованная Розальба.

Но в этот момент Леонардо, у которого была дурацкая привычка качаться на стуле за едой, с грохотом упал навзничь, ударившись головой об пол. Он всего лишь набил себе шишку, но так рыдал, что началась страшная суета, и родители так и не вспомнили о докторе Маффеи и его странной покупке, а Розальба так и не узнала, о чем же еще попросил дядя Леопольдо ее отца.

Рождество приближалось, и каждая ученица 4 «Г» уже принесла свой дар бедным детям. Обе коробки были набиты до краев.

— Не хватает только Пунтони и Маффеи, — каждое утро говорила синьора Сфорца, сверяясь со списком в своем блокноте. — Чего вы ждете? Помните, что каникулы начинаются 22-го, а значит, торжественное вручение подарков мы должны устроить 21-го.

Элиза и Приска сделали вид, что не слышат.

— Вы, как всегда, все делаете в последний момент! — упрекала их учительница.

А Звева ругалась:

— Жадины-говядины, турецкий барабан! Я-то знаю, что вы ничего не принесете.

Она натравила на них весь ряд Подлиз.

— Как вы смеете называть себя христианками! — обвиняла их Эстер Панаро. — Сестра Джованна на катехизации сто раз говорила нам, что излишки надо отдавать бедным. Кто не делает пожертвования, попадает ад…

— А ты, Приска, совсем обнаглела: это же надо — послать маму забирать обратно эти старые туфли… — вторила ей Алессандра.

— Ну то, что Элиза ничего не приносит, еще можно понять. Она же сирота, выращенная на подаяния родственников, — говорила с сочувствием Эмилия Дамиани, которая всегда пыталась всех примирить, но только все портила.

И на этот раз ее реплика натолкнула Звеву на коварную мысль. Звева была вне себя от злости из-за того, что «враги» не реагировали на издевательства ее шайки. Она никак не могла взять в толк, почему Приска, которая обычно поддавалась на любую провокацию и тут же лезла в драку, сейчас только улыбается с видом превосходства.

— Скоро Рождество! Не ссорьтесь! Нужно любить друг друга! — увещевала Эмилия.

Звева больно щипала ее и шипела:

— Может, ты заткнешься, дура несчастная?

Двадцатого декабря учительница спросила:

— Кто из вас хочет прийти в школу после обеда помогать мне заворачивать подарки для бедных?

Поднялось много рук, в том числе рука Аделаиде.

Учительница выбрала трех Подлиз: Эстер, Алессандру и Звеву, которая вызвалась помогать, чтобы осуществить свой план. Они были заняты до самого вечера, так что Звева пропустила ежедневный визит в «Детский рай» и не заметила, что кукла и пантера исчезли из витрины. Это выглядело странно. Обычно все игрушки, проданы они или нет, красовались в витрине до полудня 24-го, чтобы она не пустела, пока последние запоздавшие покупатели не сделают свой выбор.

У синьора Лопеза была привычка покупать подарки поздно вечером 24-го, поэтому он тоже не заметил, что в городе появился кто-то, способный увести такие дорогие игрушки прямо у него из-под носа.

И вот настало утро 21-го. Ученицы 4 «Г» заходили в класс группками и бросали исподтишка любопытные взгляды на два стула рядом с учительским столом, на которых до вчерашнего дня стояли две коробки. Никто не заметил, что Приска и Элиза кроме портфелей тащили две большие сумки.

Коробок уже не было. Вместо них лежали два свертка, завернутые в грубую желтую бумагу, как в лавке мясника, и перевязанные бечевкой. Никакой цветной ленты, еловой шишки или стеклянного шарика.

— Они не слишком перетрудились… — заметила вполголоса Марчелла Озио.

А Эмилия Дамиани спросила у Алессандры:

— Вы потратили весь день на то, чтобы состряпать два таких уродских свертка?

— Ты, как всегда, ничего не понимаешь! — ответила Алессандра. — Главное было не сделать свертки, а разделить подарки поровну, чтобы все куклы не оказались в одном свертке, а лошадки в другом. И одежду надо было разделить. Пара чулок — направо, пара — налево… Знаешь, нехорошо выбирать себе любимчиков из бедных. Это немилосердно!