Возвращение домой.Том 1 - Розамунда Пилчер

— Чем могу служить, сударыня?

— Нам нужно купить одежду для «Школы святой Урсулы».

— Это на втором этаже, мадам. Не будете ли вы так любезны подняться по лестнице?

— Почему он спросил, не будем ли мы любезны? — прошептала Джудит, пока они поднимались по ступенькам.

— Тише! Он тебя услышит.

Лестница была широкая и величественная, огражденная роскошной балюстрадой с полированными перилами из красного дерева, по которым, подумала Джудит, наверно, здорово съезжать вниз. Просторный отдел детской одежды занимал весь второй этаж; по одну сторону тянулся сплошной длинный ряд полированных прилавков, а по другую — выходящие на улицу высокие окна. На этот раз к ним подошла женщина-продавщица. На ней было мрачное, темных тонов платье, да и сама она была совсем не молода и двигалась так, будто у нее болели ноги.

—Доброе утро, сударыня. Я могу вам помочь?

—Да. — Молли полезла в сумочку за списком. — Мы с дочерью пришли за одеждой для «Святой Урсулы».

—Прекрасная школа, не правда ли? Значит, это ты поступаешь в «Святую Урсулу»? Итак, что же именно вам нужно?

— Все.

— Это займет какое-то время.

Им принесли два гнутых деревянных стула. Молли, стянув перчатки, отыскала свою авторучку и уселась в полной готовности приступить к грандиозным закупкам.

— С чего бы вы хотели начать, сударыня?

— Прямо с начала списка. Зеленое твидовое пальто.

— Чудесный материал у этих пальтишек. Я и костюм захвачу заодно: в церковь ходить, по воскресеньям…

До Джудит, сидящей спиной к прилавку, доносились их голоса, но вскоре она перестала вслушиваться в разговор, так как ее внимание привлекло нечто во сто крат более интересное. Чуть подальше от них, у другого прилавка, стояла другая пара — явно мать и дочь, которые тоже покупали форменную одежду, причем для них этот процесс был, похоже, не серьезным делом, а какой-то забавой: оттуда доносились оживленная болтовня и веселый смех. Да и обслуживающая их продавщица была молодая и жизнерадостная. Создавалось впечатление, что вся эта троица развлекается не хуже, чем на вечеринке, хотя, как ни странно, они тоже покупали полный комплект одежды для «СвятойУрсулы». Точнее, уже купили, и в данный момент продавщица заворачивала охапки новеньких одеяний, по большей части кошмарного бутылочного цвета, в шуршащую белую оберточную бумагу и укладывала свертки в картонные платяные коробки, крепко стягивая их целыми ярдами толстой белой бечевки.

— Если хотите, мы можем доставить ваши покупки, миссис Кэри-Льюис. Во вторник служебный автофургон поедет как раз в вашу сторону.

Нет, мы все возьмем сейчас. Мэри хочет пришить к вещам метки с именем. К тому же, я приехала на машине. Вот только неплохо было бы, чтобы кто-нибудь донес это до нее и погрузил в багажник.

— Я позову молодого Уилла со склада. Он вам поможет.

Они сидели спиной к Джудит, но это не имело особого значения: на дальней стене висело большое зеркало, и она могла не только наблюдать, но и, если повезет, оставаться незамеченной.

«Святая Урсула». Та девочка идет в «Школу святой Урсулы»! Джудит изучала незнакомку с живым интересом. Той, должно быть, что-то около двенадцати лет, может быть — тринадцать. Она очень худенькая, длинноногая и плоскогрудая, точно мальчишка, в обшарпанных босоножках, коротких чулках, плиссированной юбке из шотландки и очень старом темно-синем свитере с заштопанными локтями, причем, похоже, с мужского плеча. Но при всем том обладательница неказистого наряда казалась на редкость хорошенькой и привлекательной, и коротко подстриженная шевелюра ее вьющихся темных волос на тонкой и длинной шейке напомнила Джудит головку цветка на стебельке, скажем, какую-нибудь пышную хризантему. Под выразительными темными бровями незнакомки блестели фиалкового оттенка синие глаза, кожа у нее была медового цвета (или цвета скорлупы отборного коричневого куриного яйца), а на лице ее блуждала озорная ухмылка сорванца.

Незнакомка положила локти на прилавок и ссутулила костлявые плечи, а ее тонкие как спички ноги обвились вокруг ножек стула. При всей неблагообразности этой позы, она не лишена была какой-то грации, а во внешности и поведении девочки ощущалась такая раскованность, такая естественность и непринужденная самоуверенность, что, глядя на нее, становилось как-то само собой понятно, что никто ни разу в жизни не назвал ее некрасивой, глупой или неинтересной.

— Как вы предпочитаете расплатиться на этот раз, миссис Кэри-Льюис? — обратилась к ее матери продавщица.

— О, запишите на мой счет, это проще всего.

— Мама! Ты же знаешь, папчик сказал, что ты всегда должна расплачиваться наличными, потому что когда тебе приходят счета, ты выбрасываешь их в мусорную корзину.

— Дорогая, зачем ты разглашаешь мои тайны? — расхохоталась миссис Кэри-Льюис.

Голос ее был звучным и сочным, он искрился весельем. С трудом верилось, что эта женщина — чья-то мать. Она могла быть актрисой, кинозвездой, отличной старшей сестрой или даже веселой теткой — кем угодно, только не матерью. На ее напудренном до фарфоровой бледности лице с тонкими изящными чертами выделялись тонкие дуги бровей и алый рот. Прямые шелковистые светлые волосы с золотистым отливом подстрижены коротко, почти как у мужчины, и это, хотя и шло вразрез с модой, выглядело чрезвычайно стильно. К тому же, на ней были… уже просто из ряда вон! — брюки, «слаксы», как их называли. Серые, фланелевые, они туго обтягивали ее узкие бедра и раздавались книзу, достигая у лодыжек ширины знаменитых «оксфордских мешков»[17]. На плечи наброшен темно-коричневый меховой жакет, нежнейший и легчайший из всех нарядов, какие только можно себе вообразить. Пальцы миссис Кэри-Льюис с ярко-красными ногтями небрежно держали поводок из красной кожи, который тянулся к неподвижно лежащему поодаль мохнатому созданию кремового цвета.

— Ну что ж, похоже, это все. — Ее руки скользнули в рукава жакета, и ей пришлось выпустить поводок. — Пойдем, дорогая, нам пора. На это ушло не так много времени, как я опасалась. Пойдем выпьем по чашечке кофе, и я куплю тебе мороженое, или пирожное, или какую-нибудь другую гадость.

Освободившись от привязи, лежавшая на полу лохматая бестия вдруг ожила — подтянулась на четырех бархатистых лапках, широко зевнула и обратила в сторону Джудит пару темных выпуклых глаз. Над спиной поднялся завитком пушистый хвост. Существо встряхнулось, некоторое время принюхивалось к окружающей обстановке, после чего, к восторгу Джудит, важно направилось по ковру прямо к ней, волоча за собой пурпурный поводок, словно королевский шлейф.

Собака. Джудит обожала их, несмотря на то что ей никогда не позволяли, по вполне понятным причинам, завести себе собаку.

Пекинес. Само очарование. На мгновение Джудит позабыла обо всем на свете. Она соскользнула со стула псу навстречу и присела на корточки.