Эра бедствий: чума и войны XIV века – Европа и Русь - Дмитрий Борисович Тараторин

прогресс им в том помощник – телекартинка всегда придет на помощь в борьбе с реальностью. Миф прогресса – самая остроумная разводка сатаны…

У средневекового крестьянина с сохой было куда больше шансов задуматься о вечности, чем у современного офисного планктона. Крестьянин был лицом к лицу с суровой реальностью природы, не менее суровым господином и «плясками смерти» в деревенской церкви. Все это способствовало выработке реалистичного взгляда на мир.

Современный горожанин живет в мире абсолютно иллюзорном, закрытом от ужаса бытия (который все тот же, что и тысячу лет назад) виртуальным куполом технической цивилизации. При этом, у него гораздо меньше времени на то, чтоб задуматься. Крестьянин оторвался от сохи, огляделся и пошел куда-нибудь очарованным странником. И если не поймают по дороге, мог и до Царства Божьего дойти. А менеджер, если от компа оторвется, что увидит?

Современные люди, ускорившись, стремительно влетают в старость. И в ней они за редким исключением убоги и нелепы. Причем, часто стремление «быть по-прежнему востребованным» это ощущение только усугубляет. Между тем в Православии старец – это вершина и полнота реализации. В традиционных обществах старики, конечно, не в пример «цивилизованным», органичны, но там они просто носители родовой памяти, не более. Разница в том, что для тех, «кому за 60», не шедших по Пути Духа, все главное позади, а для христианина, их ровесника, главное – впереди… Странно, почему большинство считает, что жизнь интереснее того, что после…

Сейчас уже совсем немного мракобесов, которые как Берлиоз из «Мастера и Маргариты» утверждали бы, что Христа не существовало вовсе. Сейчас сатанисты разных мастей всячески продвигают тему Его «человечности»: либо умер, ученики украли тело – тайно похоронили; либо спасся, женился, родил Меровингов. Это вечное стремление отца лжи и его адептов обвинить во лжи саму воплощенную Истину. На самом деле подобные «версии» могут казаться правдоподобными либо совсем уж «свиньям и псам», перед которыми заповедано «не метать бисер», либо тем, кто просто не взял на себя труд осмысленно прочитать тексты Нового завета. Ведь они (да и, собственно, вполне исторические факты динамики распространения христианства) говорят о том, что апостолы стали свидетелями именно Воскресения – беспримерного, уникального события, радикально трансформировавшего их самих.

Апостол Павел в Послании к коринфянам, глава 15:

«3 Ибо я первоначально преподал вам, что и [сам] принял, [то] [есть], что Христос умер за грехи наши, по Писанию,

4 и что Он погребён был, и что воскрес в третий день, по Писанию,

5 и что явился Кифе, потом двенадцати;

6 потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили;

7 потом явился Иакову, также всем Апостолам;

8 а после всех явился и мне, как некоему извергу…

12 Если же о Христе проповедуется, что Он воскрес из мёртвых, то как некоторые из вас говорят, что нет воскресения мёртвых?

13 Если нет воскресения мёртвых, то и Христос не воскрес;

14 а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша.

15 Притом мы оказались бы и лжесвидетелями о Боге, потому что свидетельствовали бы о Боге, что Он воскресил Христа, Которого Он не воскрешал, если, [то есть], мёртвые не воскресают;

16 ибо если мёртвые не воскресают, то и Христос не воскрес.

17 А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы ещё во грехах ваших.

18 Поэтому и умершие во Христе погибли.

19 И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков.

20 Но Христос воскрес из мёртвых, первенец из умерших.»

Все это рассуждения исходят из несомненности для Павла факта Воскресения. Потрясающий личный пример преображения – Кифа, апостол Петр, трижды отрекшийся, по человеческому естеству, по страху своему, после Воскресения уже абсолютно убежден, что бояться нечего. Он становится во истину Камнем, неуязвимым для сомнений и соблазнов. И более того, эту Веру, которая уже Знание, апостолы транслировали тысячам святых-мучеников, которые считали земные страдания за ничто, когда они имеют неложное свидетельство Победы над смертью и адом. Для христиан именно Пасха – День Победы. А впереди для всех верных главный праздник – Судный день! То есть Конец Света, опять же, не ужас, ужас, ужас, но как раз завершение многотысячелетнего ужаса изгнания из Рая в мир, где правит смерть.

И она – единственная подлинная проблема. И Христос пришел, чтобы ее решить. Ни для чего иного. Не для того, чтоб научить, как обустроиться здесь по правде и справедливости. Не для того, чтоб научить «добродетели», в смысле, как быть «социально приемлемым». Ничего подобного… Только решить проблему смерти, «смертью смерть поправ» (воскрешение дочери Иаира и «Его друга», Лазаря – прямые указания на эту миссию, которая увенчается Крестом), и научить нас как жить, чтобы «не уснуть в смерть», как бодрствовать.

Но большинство спит и видит сны. Весь отмеренный им срок. И в этих снах проблемы смерти нет. Есть «заботы века сего». А если даже и мелькнет луч «солнца смерти» сквозь закрытые веки, можно убаюкать себя разным сонным бредом. Можно, как Циолковский и прочие космисты, заморочить себя «жизнью» «бессмертных» атомов, из которых ты состоишь. Можно помечтать о переселении своего «сознания» в интернет. Можно по старинке придумать себе «бессмертие» в потомках.

Или, если все же, как-то, пусть смутно, осознав свою личность, решить, что в целом-то «не злодей я, и не грабил лесом», а, следовательно, даже если и не верую, то «за что ж меня наказывать?» Это все сны, марево. Кто-то откроет с ужасом глаза в последний миг, а кто-то, наверное, и нет. Из сна сразу перейдет в смерть. Так, за все земное время и не поинтересовавшись решением единственной подлинной проблемы. У которой есть только одно Решение…

Пандемии, что в далеком прошлом, что сейчас, приходят для того, чтобы хоть кто-то обо всем этом задумался.

Псалом 48:

«Слушайте сие, все народы; внимайте сему, все живущие во вселенной, – и простые и знатные, богатый, равно как бедный.

Уста мои изрекут премудрость, и размышления сердца моего – знание.

Приклоню ухо мое к притче, на гуслях открою загадку мою: „для чего бояться мне во дни бедствия, когда беззаконие путей моих окружит меня?”

Надеющиеся на силы свои и хвалящиеся множеством богатства своего!

Человек никак не искупит брата своего и не даст Богу выкупа за него: дорога цена искупления души их, и не будет того вовек, чтобы остался кто жить навсегда и не увидел могилы.

Каждый